-Ты не можешь запретить ему жить так, как он хочет.
-Ты защищаешь его только потому, что ещё не веришь до конца в то, каким он является на самом деле. А тебе рассказать, как все было на самом деле?
Шарлотта вырвала свою руку из хватки Люсиль, которая все это время сковывала её.
-Отпусти меня! Тебе я не поверю!
-А кому поверишь? Тому, кто убил твоего отца?! - вскричала Люсиль так громко, что и старый Аллердейл Холл не удержался, чтобы не повторить её слова. Шарлотта обернулась и увидела, как Томас медленно спускается по лестнице второго этажа и пристально наблюдает за девушками. Он все услышал, и в его глазах читался страх, мольба о прощении и потеря - все это он обращал на Шарлотту.
“Нет! Этого просто не может быть! Он не мог!”
У Шарлотты не могло уложиться в голове, что, доверившись монстру, она узнала, что он - спасение - доверившись человеку, выяснилось, что он - монстр. Томас появился здесь, как по зову судьбы. Она не могла поверить, что руки, обнимающие её так страстно и чувственно, могли убить безжалостно её отца…
-Ты лжешь… - выговорила она, словно из последних сил, словно самой себе.
-Я рада, что ты здесь, - даже не оборачиваясь, довольно произнесла Люсиль, обращаясь к брату. -Теперь она все знает, Томас, - золовка вновь схватила Шарлотту за руку, и хватка её было железной. Но даже без особых усилий она смогла бы удержать ослабшую Шарлотту, чье зрение затмили слезы. Она все смотрела на Томаса, который стоял выше на этаж и не мог пошевелиться. Правда больно резала сердце, избивала разум и лишала сил - оставшихся.
-Люсиль, не трогай её, - сказал Томас, и эти слова дались ему с трудом.
-Ты так и не заставил её подписать бумаги. Тогда это сделаю я! - прокричала девушка, и Шарлотта вздрогнула всем телом.
-Нет! Никаких бумаг нет, Люсиль! Нет и не будет! Я сжег их. Слышишь? Я сжег их! - он повторил это четко, чтобы в памяти Люсиль отпечатался навсегда тот момент, когда он перестал подчиняться ей, когда он захотел начать независимую жизнь и все изменить.
-Ты… их сжег? - снова улыбка на её губах заиграла настолько безумно, что у Шарлотты создалось впечатление, будто у золовки действительно проблемы с психикой. В глазах застыли слезы, а взгляд вдруг отразил все краски безысходности и злости. -Что ж… Тогда, братец, твоей жене больше незачем жить, - с этими словами Люсиль резко и неожиданно толкнула невестку, и та оступившись, покатилась с крутой и высокой лестницы.
-Нет! Шарлотта! - крикнул Томас. Он, даже если бы поспешил на помощь, не смог бы помочь, поэтому ему оставалось лишь бессильно смотреть…
Она не могла затормозить движение, безнадежно падая все ниже и ударяясь всем телом о твердые ступеньки. Об острый угол она приложилась головой так, что возле брови пошла кровь, но самым страшным было то, что от невыносимой боли в животе сознание её просто рухнуло и разбилось, обращая все в тьму. Когда её обездвиженное тело оказалось на снежном ковре, Шарлотта уже ничего не чувствовала и не слышала.
Метель раскрывала свои объятия Аллердейл Холлу, а сквозь снег, что лежал у подножия поместья, пробивалась кровь. Она бежала как будто по венам, также стремительно, и рисовала узоры…
-Джон! Как ты добрался в такую жуткую погоду? - обняв товарища, старый почтмейстер, скрывавший лицо шерстяным шарфом от летящего снега, провел его в почтовый трактир, на крыльце которого качался и стонал фонарь.
-С трудом. Иначе погибнуть мне в этих снегах.
-Не мудрено!
-Это ещё ладно! - махнул рукой именуемый Джоном. -На пути я встретил человека, ещё подумал, что это кто-то из вас за мной отправился. Ан нет! Оказался джентльмен не здешний. Спрашивал меня, правильно ли он держит путь к Аллердейл Холлу. Я едва свои варежки не проглотил от удивления! Эдакий удалец!
-Он был здесь, - отозвался почтмейстер. -Прибыл на повозке, лошадь пришлось оставить здесь, иначе сгинула бы. Он спрашивал, далеко ли ему до Аллердейл Холла. Как не уговаривал я его дождаться утра - все без толку. Пешком туда пошел, а на утро, сказал, следовать туда нашим.
-Может случилось что… - предположил Джон.
-В доме том вечно не спокойно. Верно!
========== Всему приходит конец… ==========
Невнятные голоса, явно сильно встревоженные, разогнали холодную тишину. Перед собой она по-прежнему видела тьму, а тела своего словно не чувствовала. Она умерла?
-Шарлотта, очнись, - кто-то отчаянно звал её, и этот голос отдавался такой болью, что хотелось выть, подобно тому дикому ветру.
Нет, она жива. С трудом открыв глаза, слипшиеся как после долгого сна, Шарлотта начала различать над собой склонившегося супруга, а рядом - мой Бог! - Алана МакМайкла. Неужели это действительно он? Ей не снится? Сейчас, как никогда ещё, она была рада видеть его. Шарлотте так хотелось улыбнуться, но губы как будто её не слушались.
-Шарлотта, слава Богу! - облегченно выдохнул Томас, который все это время держал её ладонь в своей и прижимал к груди, стараясь сделать так, чтобы его жена не на секунду не потеряла связь с миром. Второй же рукой девушка пошевелить не могла - та, кажется, была сломана и уже надежно забинтована Аланом.
Все произошедшее ночью было как в тумане, но, к огромному сожалению, не забылось ничего, ни единого момента, а как бы Шарлотта сейчас была рада не помнить того, что сказала Люсиль о её отце, вернее о его… убийце. Неужели это тот, кто сейчас с такой любовью, нежностью и искренним волнением смотрит на неё? Нет, это просто невозможно. Не может такого быть!
-Шарлотта, как ты себя чувствуешь? - Алан опустился на стул возле девушки.
-Нормально, кажется… - проговорила она еле слышно, и Алан сию же секунду изменился в лице и злобно перевел взгляд на Томаса. -Можно вас, сэр? - обратился он к нему, и в голосе его звучала вовсе не вежливость, а горькое раздражение. Они оба отошли от пострадавшей девушки, поэтому она не могла расслышать четко, о чем начался их разговор, могла лишь разобрать на лице Алана злость, а на лице Томаса - сожаление и растерянность.
-Что вы с ней сделали? - спросил негромко Алан, казалось, изо всех сдерживая себя, чтобы не ударить Шарпа по растерянной физиономии.
-Она упала с лестницы… Все произошло случайно, - утверждал Томас ложь. Он по-прежнему чувствовал за собой, помимо вины перед супругой, обязанность выгородить родную сестру.
-Случайно?! Где ты был, когда это случилось? - Алан больше был не намерен соблюдать почтительный тон беседы с мужем любимой девушки. -Ты хоть вдумайся, что могло произойти. Они чудом остались невредимы.
Томас поначалу не обратил внимания на последние слова доктора и только через несколько секунд он вопросительно вскинул глаза:
-Они?
Алан перевел взгляд на Шарлотту, которая не слушала их, а лишь бегала глазами по залу, словно разыскивая кого-то. На самом деле так и было. Она искала Люсиль, но вместо неё наткнулась на портрет леди Шарп, с которого женщина так презренно и холодно наблюдала за всем, что происходит в этом доме. Вдруг Шарлотту осенило, когда она вспомнила о том призраке в ванной: мать Томаса и Люсиль была похожа на того призрака или это и была она? Зверски убита… Убита, а не больна.
Алан вновь посмотрел на Шарпа, который все ждал от него объяснений.
-Она ничего не сказала? - спросил доктор.
-Не сказала о чем? - терял терпение Томас.
-Ясно… Шарлотта беременна.
Томас Шарп остолбенел от этой новости. Это было ударом для него, но ударом, который смог придать ему ещё больше силы, ещё больше мужества, ещё большей решимости. На секунду он и впрямь представил, что бы могло случиться с его семьей, и эти мысли заставили его вздрогнуть. Люсиль едва не убила его жену и ребенка… Ну уж нет! Этого он сделать ей не позволит. Теперь ему было все равно, теперь ему было плевать, что будет с ним лично, что будет с домом, что будет с клятвой… Теперь для него имела значение лишь жизнь его Шарлотты и ещё не рожденного малыша.
Томас словно чувствовал, что зло, исходящее от его сестры, притаилось совсем рядом. Он слышал его ровное дыхание, ощущал его пристальный взгляд.
-Помоги мне их спасти, увези Шарлотту отсюда, - горячо прошептал Шарп, схватив Алана за плечо и со всей решительностью посмотрев в его глаза. После этого он подлетел к девушке.
-Почему ты мне не сказала, что беременна? - все тем же тихим и настороженным тоном спросил Томас, мимолетно взглянув в глаза жены и увидев там неподдельное равнодушие, которое тут же сменилось таким же неподдельным удивлением.