— Не будет стерта ни одна надпись! — обещали мы смеющимся гватемальцам, почтальонам и разносчикам телеграмм, которые группой приехали к «Люксу» на служебных мотоциклах «ява».
— Знаете что? — хлопнул вдруг себя по лбу представитель «Мотокова». — Завтра мы организуем парад всех имеющихся здесь чехословацких мотоциклов, а вы сможете заснять его на кинопленку.
И помчался в типографию, где за час ему отпечатали гору листовок. Их получил каждый, кто в этот день отправился посмотреть Сюзан Хэйворд.
Перед полуднем следующего дня на авениде, ведущей к ипподрому, творилось что-то невообразимое. Вместо ржания коней со всех сторон раздавалось фырканье мотоциклов, которое нарушало покой одного из «храмов» Минервы, понастроенных где попало по всей Гватемале диктатором Эстрада Кабрерой, и сливалось в адский шум в местах сбора. Мы хватались за голову. Теперь-то наверняка приедет полиция, разгонит все столпотворение, будучи уверенной, что здесь готовится моторизованное нападение, и тюрьма нам будет обеспечена.
Наш представитель только посмеивался, довольно потирал руки и бегал среди этого грохота, исключая из него все машины, на которых не стояло чехословацкое клеймо. Дело в том, что многие мотоциклисты приехали на «харлеях» и «индианах», не было здесь недостатка ни в «пухах», ни в «БСА». Казалось, что конкуренты выслали своих разведчиков.
А затем, когда были отсняты кадры могучей головы колонны и детали марша гордо улыбающихся почтальонов, которые не смогли все-таки удержаться, чтобы не взглянуть в аппарат и не поправить при этом свои почтальонские фуражки, лавина мотоциклов, выстроившись треугольником, двинулась с места. Возглавляемая до блеска отполированным «тудором» под водительством инициатора всей затеи, сна сделала почетный круг по главной площади, на пять минут остановилась перед президентским дворцом и на глазах толпы зевак, совершенно естественно сбежавшихся по такому случаю, триумфально проследовала по Шестой авениде к фасаду кино «Люкс», откуда в этот момент выезжала вся покрытая надписями «татра».
При виде этого моторизованного приветствия, в которое превратился вдруг веселый мотопробег, затеянный главным образом как забава и потеха, нас охватило странное, почти торжественное ощущение.
— Saludos para Checoslovaquia, у buen viaje, muchachos! Приветы чехословакии, и счастливого пути, ребята! Выпускайте побольше таких мотоциклов!
А ближайшие из восторженных участников в качестве тут же на ходу избранной делегации, прислонив к тротуару своих лихо рокочущих скакунов, подошли к нам, чтобы заключить нас в широкие, по-гватемальски, объятья.
Неподалеку от храма Минервы в северной части города находится творение куда более интересное и полезное, хотя оно и не может похвастаться ни греческим тимпаном, ни гватемальским гербом. В 1903 году на площади в две тысячи пятьсот квадратных метров инженер Франсиско Вела создал здесь огромную рельефную карту Гватемалы в масштабе
1:10 000. Она обнесена невысокой стенкой с железной оградой, в передней части карты расположено бетонное озерцо, изображающее Тихий океан, а в центре этого сооружения воздвигнута вышка, с которой вот уже несколько десятков лет разглядывают Гватемалу туристы.
Большая часть из них некоторое время поглазеет, щелкнет снимок на память и несется к очередной «достопримечательности» города. Нас же карта лишила сна. Мы обошли ее кругом несколько раз, поднялись на вышку и… на следующий день вернулись к карте снова. От вида вставших дыбом в центре гористого рельефа вершин вулканов мы покрылись гусиной кожей. Вот здесь, как раз под нами, на гватемальско-мексиканской границе, в месте, где нам придется ее пересекать, поперек дороги вздымаются конусы двух вулканов: Таканы и Тахумулько, высота каждого из них превышает четыре тысячи метров. Немного восточнее этот ряд оскаленных зубов врезается в два параллельных гребня, а на конце его появляется нечто напоминающее гигантский лунный кратер. Южный кран кратера охраняют святая Мария со святым Томасом и Сунилом; вулканы все как одни по три с половиной тысячи метров высотой. А в центре кратера стоит Кесальтенанго, как раз на нашей трассе.
А еще дальше к югу, над голубоватым зеркальцем озера Атитлан грозно поднялись к небу четыре минарета, словно собираясь распороть его своими отточенными пиками. Это вулканы Сан-Педро, Толиман, Атитлан и Сан-Лукас. А совсем на заднем плане, напоминая лопатоподобные опоры гигантского эриодендрона, возвышается скульптурная группа вулканов Фуэго, Агуа и Акатенанго, принесших Гватемале столько несчастий. Местность за ними, в направлении границы Сальвадора, выглядит как невинная холмистая равнина, но совсем недавно нашей «татре» досталось там как следует!
Что же делать?
Еще несколько дней назад мы робко мечтали заскочить в Кобану, в центр области знаменитой культуры майя, чтобы взглянуть на таинственные постройки самых древних жителей этой страны. Однако мы тут же отогнали мысль об этом, как попытку совершить безумный поступок. Сейчас бы сюда новую машину, неизношенную ходовую часть, безупречную компрессию цилиндров, неутомленные рессоры! Избавиться от этой извечной озабоченности, освободиться от все возрастающего страха: а вдруг что-нибудь случится, а вдруг?..
Еще в горах Эфиопии от невероятной перегрузки машины однажды выскочила из зацепления каретка первой скорости. Мы тогда изрядно испугались, но с той поры мы наездили на первой скорости не десятки, а тысячи километров. А ведь шестерня первой передачи рассчитана только на непродолжительное движение при трогании с места. Никому из конструкторов даже присниться не могло, сколько раз это зубчатое колесико будет тянуть машину с тонной груза помногу километров в невероятно крутую гору. Остановиться и передохнуть? Это значило бы уже не тронуться с места. Поэтому ничего удивительного не было в том. что в последнее Бремя первая скорость выскакивала из зацепления все чаше и чаше.
— Как только мы окажемся в Мексике, можно считать, что наша взяла. Там уже асфальт до самой столицы. Но преодолеть четыре сотни километров по Гватемале через эти проклятые лунные кратеры…
— Может, это будет и не так уж страшно. Не надо забывать, что Франсиско Вела увеличил масштаб своего паноптикума по вертикали в пять раз в сравнении с горизонтальным. Чтобы немного попугать туристов!
— Кроме того, у нас имеется еще одна возможность: через Палин спуститься к Эскуинтле и к Тихому океану. Там шоссе гладкое как стол.
— Не вздумайте этого делать, — вмешался в наши размышления один из наших гватемальских друзей. — Вы не получите никакого представления о Гватемале, после этого можете считать, что вы в Гватемале не были. Вы должны проехать через центральную гористую часть, вы должны видеть Атитлан, Сололу, Чичикастенанго, вы должны…
Поэтому вечером мы учинили немилосердную чистку нашему багажу, куда более строгую, чем когда-то в Лиме перед стартом на Эквадор. «Излишков» оказалось почти три центнера.
— Едем через Атитлан!
Первые сорок километров по недавно достроенному шоссе пронеслись словно сон. Но затем наступило резкое пробуждение. Колеса соскочили с гладкого асфальта на каменистое поле, сплошь покрытое лужами Ежеминутно дорогу пересекают бурные потоки, оставляющие после себя глубокие поперечные канавы.
— Ежегодно у нас миллионы уплывают в море, — сказал нам шеф отдела пропаганды министерства информации, советуя, что необходимо посмотреть в Гватемале. — Кое-как поправим дороги в сухое время, а начнутся дожди — и через несколько дней все приходит в прежнее состояние. Можно начинать все сначала…
Мы вынуждены были с ним согласиться. Только это очень слабое утешение. Сидя за рулем, мы переживаем такое же напряжение, как когда-то в Кордильерах под Гальо Руми, усугубляемое еще тем, что за это время машина прошла еще добрых несколько тысяч километров, а это ничуть не освежило ее.