Последний день путешествия. Запись в дневнике начинается порядковым номером 1290. Первое ноября. Скольким финишам навстречу мы смотрели сквозь это стекло. За ночь каждый из этих финишей обычно превращался в новый старт, и так продолжалось три года лень за днем, до самого тысяча двухсот девяностого. Но сегодняшний финиш будет только финишем! Дорожные указатели с такими знакомыми названиями убегают назад. Когда-то мы проезжали мимо, не обращая на них внимания, но сегодня они улыбаются нам своей желтизной и громко кричат: прочти меня хорошенько! Я все время здесь, на своем старом месте! Новыйичин, Оло-моуц, Антомышль, Грядец Кралове, Подебрады.
— В Садской мы должны свернуть на Чески Брод. В 15.00 нас будут ждать за Дольними Почерницами. Из радио хотели приехать нам навстречу прямо в Копрживнице и по всему пути с помощью громкоговорителя сообщать, что мы возвращаемся. В конце концов мы договорились, что они дадут коротенькое сообщение в последних известиях.
На границе Большой Праги выстроилась длинная вереница машин. Впереди — белая машина радио с протянутыми кабелями. Кинооператоры с камерами. И сияющие лица тех, кто от имени татровцев 22 апреля 1947 года пришел пожелать нам счастливого пути и кто все это время на расстоянии помогал нам преодолевать препятствия: Франтишек Свобода и Ярослав Ружичка. Оба улыбаются, оба ни капельки не постарели!
Эскорт автомобилей медленно едет по улицам Жижкова, вдоль тротуаров стоят люди, которые услышали сообщение в последних известиях и вышли, чтобы приветственно помахать нам. Вот они, безыменные радиослушатели и те, кто нам столько раз писал в самые заброшенные уголки на свете, подбадривал, переживал за нас, просил прислать почтовые марки, рецепты экзотических блюд, советовал быть осторожными, интересовался каждым нашим шагом, звонил на радио, почему не было очередной передачи.
Спасибо вам, друзья, спасибо за все!
Перед автоклубом в Оплеталовой улице не пройти. На этом самом месте мы прощались с весенней Прагой, и хотя сегодня пасмурный день, Прага выглядит еще моложе, еще прекрасней!
Приветственные речи произносят представители министерства промышленности, предприятия «Татра», Государственного комитета физкультуры и спорта, командования гарнизона столицы Праги, фирмы «Мотоков».
Сквозь толпу в первом этаже и на лестнице автоклуба в приемный салончик на втором этаже пробился парнишка лет девяти и одним духом выпалил:
— Я делегат от жижковских ребят, и меня просили передать, что вы молодцы и что мы вас любим. А еще, напишите мне, пожалуйста, на память в записную книжку…
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Отправляясь в свое второе путешествие по Африке (в 1888 году), доктор Эмиль Голуб вооружился четырьмя тяжелыми возами и шестьюдесятью четырьмя волами. Шестнадцать лучших животных «сплошь черной масти я запряг в самый тяжелый свой воз, называвшийся Замбезийским, на который были нагружены ящики со снаряжением для путешествия в район севернее реки Замбези; шестнадцать рыжих волов были впряжены во второй воз, где находились наши личные вещи; на этом возу сзади была устроена крыша, и там можно было отдохнуть; в дороге этот воз зачастую служил мне рабочим кабинетом. Третья упряжка, тоже из шестнадцати волов пятнистой, черно-белой и красно-белой масти, тянула третий тяжелый воз с инструментами и всем необходимым для научных исследований, препарирования и сбора образцов. И, наконец, восьмипарная упряжка из небольших, но весьма сильных зулусских волов впряжена была в железный понтонный воз, который я привез с собой из Европы и на котором были сложены разборная железная лодка, насосы, заряды и т. д.».
Сейчас, когда электронные мозги решают сложнейшие математические задачи и когда за каждые сто четыре минуты Землю облетает полуторатонный спутник, путешественник не может позволить себе такой роскоши. Он должен идти в ногу со временем, даже если для него и было бы заманчивее запрячь, отправляясь в путь, шестьдесят четыре вола вместо двухсот лошадиных сил.
Вместо толстых, в тысячу страниц, путевых дневников, куда открыватель XIX века с трудом зарисовывал машукулумбов, у нынешнего путешественника в каждой из мощных, бензиновых «упряжек» уложены с багажом фотографические аппараты, которыми можно запечатлеть вертикали минаретов и пагод, которыми можно заснять издали пугливых животных, используя для этого двенадцативольтную батарею и телеобъектив; нынешний путешественник везет с собой аппараты для стереоскопических съемок, для макроснимков, для фотографирования под водой; он везет с собой кинокамеры для съемок телевизионных и широкоэкранных фильмов; кроме того, у него в распоряжении имеются магнитофоны, не говоря уже о пишущих машинках, лампах-вспышках и необычайно чувствительных фотоматериалах, которые дают возможность делать снимки не только при свете обыкновенной электрической лампочки, но и при зажженной спичке.