Мы купили сэндвичей и яблок и прошли еще два квартала до Сентрал-парка. Прайен ждал хоть какого-нибудь ответа, и с полквартала мы прошагали в полном молчании, потом я раздраженно пожал плечами – я и хотел бы быть вежливым, но не придумал никакого ответа.
– Что, по-вашему, я должен вам сказать?
– Что хотите.
– Ну ладно: почему я?
– Ну что ж, как выражаются политические деятели, я рад, что вы задали этот вопрос. Нам нужен не просто любой человек, а такой, который обладает определенными качествами. Довольно специфическими качествами, и список их достаточно велик. Кроме того, эти качества должны быть представлены, так сказать, в определенной пропорции. Сначала мы этого не знали. Думали: подойдет почти любой энтузиаст, если он умен и молод. Например, я. Но теперь мы знаем – или думаем, что знаем, – что наш кандидат должен отвечать определенным требованиям и физически, и психологически, и по темпераменту. У него должен быть особый взгляд на вещи. Он должен обладать способностью, оказывается, довольно редкой, видеть все вокруг таким, как оно есть, и одновременно таким, как оно могло бы быть. Если только вы понимаете, что я имею в виду. Может, и понимаете. Может статься, нам нужен именно такой взгляд на мир, какой присущ художнику. Это лишь некоторые из требований к кандидату – есть и другие, но о них я пока умолчу. Вся беда в том, что по той или иной причине нашим требованиям не удовлетворяет почти никто на Земле. Единственным целесообразным способом выявления возможных кандидатур оказалось изучение армейских тестов для новобранцев – вы их, наверно, помните…
– Смутно.
– Уж и не знаю, сколько подобных тестов пришлось проанализировать, это вне моей компетенции. Вероятно, миллионы. На первой стадии применяются компьютеры – они отделяют всех, кто явно не подходит. А таких абсолютное большинство. После этого в дело включаются живые люди. Мы не хотим пропустить ни одной возможной кандидатуры, потому что выяснили, что их чертовски мало. Мы просмотрели бог знает сколько миллионов личных дел на военнослужащих обоих полов. Почему-то среди женщин кандидаты выявляются чаще, чем среди мужчин; хотелось бы, чтобы в армии было больше женщин. Но так или иначе, некто Саймон Л. Морли с названным вами многозначным воинским номером похож на вероятного кандидата. Как случилось, что вы дослужились только до ефрейтора?
– Отсутствие наклонностей к шагистике и прочим идиотским вещам.
– Кажется, это называется «что ни шаг, то с левой»? Из всех выявленных нами кандидатов – а их всего-то около сотни – примерно пятьдесят выслушали то же, что и вы до сих пор, и наотрез отказались. Пятьдесят других согласились, но более сорока из них провалились на последующих испытаниях. И вот после чертовой уймы работы у нас осталось пятеро мужчин и две женщины, которые, быть может, подойдут. Большинство из них, если не все, вероятно, не смогут выполнить первое же настоящее задание – у нас нет ни одного, в ком мы можем быть действительно уверены. Мы хотели бы заполучить кандидатов двадцать пять, если сумеем. Хотели бы сотню, да не верим, что столько наберется во всем мире; во всяком случае, мы не ведаем, как их разыскать. И вот вы, возможно, один из немногих…
– Ну и ну!..
У Пятьдесят девятой улицы мы остановились по сигналу светофора, я увидел своего собеседника в профиль и сказал:
– Рюбен Прайен. Ну да! Вы же играли в регби. Когда это было? Лет десять назад…
Он повернулся ко мне с улыбкой.
– Вспомнили!.. Только было это пятнадцать лет назад – я вовсе не так завидно молод, как вам, наверно, кажется.
– За кого же вы играли? Что-то я не припомню.
Зажегся зеленый свет, и мы сошли с тротуара на мостовую.
– Уэст-Пойнт[1].
– Так я и знал! Значит, вы в армии?
– Ну да…
Я затряс головой.
– Тогда прошу прощения, но меня вы не заманите. Придется вам вызвать пятерку дюжих ребят из военной полиции и тащить меня волоком, и то я буду орать и лягаться всю дорогу. Перспектива бессонных ночей в армии меня не соблазняет, я свое отслужил.
1
Уэст-Пойнт – место в штате Нью-Йорк, где расположена Академия генерального штаба американской армии и некоторые другие военные учреждения. –