Пройдя сквозь большой зал, мы оказались возле большой винтовой лестницы, которая вела на второй этаж. Там, освещенный приглушенным алым светом, находилась дверь ведущая в кабинет Люка. Двое не менее здоровых охранника стояли возле нее. Но видимо они были осведомлены о нашем приходе и уже ждали нас.
— Люка сказал пустить только тебя. Второй пускай уходит.
Я вопросительно посмотрел на Филиппа, но тот даже не подал виду.
— Подожди меня возле машины.
Он не произнес и слова. Развернувшись, Филипп зашагал обратно к выходу.
— Оружие?
— Даже не думай, громила. Этого я тебе не отдам.
Внезапно из встроенного приемника в стене послышался писклявый голос Люка.
— Пусть проходит, его пушка мне не страшна.
После этих слов двери распахнулись и я вошел в помещение. Кабинет просто таки кричал напыщенностью и роскошью. Видимо последние два года дела у этого негодяя идут очень даже неплохо. Драгоценности, роскошные вазы, дорогая мебель, все это было в наличии у мсье Люка. Он любил такую показушную роскошь, и деньги ему это позволяли.
— Вот уж кого я не ожидал сегодня увидеть, так это тебя Одиссей. Видишь, даже погода испортилась. Ты всегда приносишь одни лишь неприятности.
Как будто не слыша его слов, я сделал несколько шагов и присел на ближайшее кресло.
— Ты не против, — я достал сигарету и сунул ее в рот.
— Ради бога, — безразлично махнув рукой, ответил Патрик.
Он подошел к небольшому бару и достал оттуда бутылку водки. Затем поставив на стол, открыл и разлил по уже приготовленным стаканам.
— Ну рассказывай. Зачем бывший фараон решил навестить старого знакомого.
— Не хочу тебя огорчать, Люка, но я уже не бывший. Меня восстановили сегодня.
На секунду лицо Патрика исказилось в неприглядную массу.
— Не переживай, ты меня не интересуешь. Мне нужна твоя помощь и я надеюсь, ты окажешь мне такую услугу.
— Не может быть! Одиссей просит помощи у Патрика Люка. Расскажи кому-нибудь — не поверят. За это надо выпить.
Он поднял свой стакан и легким жестом в мою сторону пожелал мне большого здоровья. Прозвучал звонкий щелчок и через секунду оба стакана вновь наполнялись алкоголем.
— Знаешь, теперь я птица другого полета. В это болото я больше не лезу — надоело. Теперь я законопослушный гражданин этого государства и зарабатываю на жизнь честным и законным путем.
— Эти сказки, Люка, ты будешь рассказывать кому-нибудь другому. Если ты всерьез веришь, что о твоих проститутках ничего не известно и о том, что ты до сих пор снабжаешь старых дилеров товаром, то мне действительно не в чем тебя обвинить.
Он чуть не поперхнулся после моих слов, когда проглатывал принесенный из зала ужин.
— Нехорошо с твоей стороны угрожать мне.
— Я ведь тебе сказал, что ты меня не интересуешь.
— Тогда, что за помощь нужна тебе.
Я сунул руку во внутренний карман и, достав оттуда фотографию, кинул ее на стол.
— Мне нужно найти этого человека.
Напялив на свой орлиный нос очки, Патрик поднял фотографию и стал внимательно ее изучать.
— Кто такой?
— Это сын Гарро. Через два дня он будет давать показания по делу своего отца.
Переведя взгляд с фотографии на меня, Люка присел на край стола и удивленно залепетал.
— Тебе вредно пить, Одиссей. Какой сын? Какое дело Гарро? Ты, наверное, спятил после двух лет беспробудных пьянок. Довожу до твоего сведения — у Гарро не было детей, никогда. Я знал всех его жен и любовниц, и ни с одной у него не было ребенка. Именно поэтому у него не было семьи. И как он мог достать дело из архива? Он, что начальник полиции?
— Именно поэтому я и разыскиваю его, что бы точно установить все детали. И ты должен мне помочь в этом.
Люка вновь удивленно посмотрел на меня.
— И с чего это вдруг? Ты посадил меня в тюрьму, прострелил мне ногу, испортил три года моей прекрасной, ни на что не похожей жизни. Заставил гнить в застенках этой проклятой тюряги. И после этого у тебя еще хватает наглости, что бы просить моей помощи. Никогда!
— Забыл сказать. Он будет давать показания не только по делу своего отца, но и еще по двенадцати. В том числе и по делу о драгоценностях старушки Мерсье, чья ваза, кстати, стоит у тебя в этом кабинете. На тебе, Люка, дерьма не меньше, чем на мне. И если ты наивно полагаешь, что я один сяду в тюрьму, то ты сильно ошибаешься. Я потяну за собой всех кого только можно.