— При чем здесь свадьба? Не поняла… — А слезы-то высохли. У меня получилось!
— Да, верно, ведь у вас слово "любовница" может значить что-то другое.
— А что оно значит у вас? — Получилось, получилось! Не дрожит, не плачет, и голос нормальный.
— Ну-у… Раньше у нас было просто, в семье есть старшая жена и может быть одна или больше младших. Но младшие — только в богатых семьях. А потом пришли европейские миссионеры, и сказали, что больше одной жены быть не может, а все остальные — любовницы, и заводить любовниц нехорошо. Что нехорошо, мы с ними не согласились. Если они начинали спорить, можно было напомнить, что многие из них здесь этих самых "любовниц" себе взяли. А про название спорить не стали, и теперь младших жен называют "любовницами".
— Прямо так взяли и согласились? И младшие жены не обиделись?
— На что им обижаться? Это по-английски и по-французски. В нашем-то языке слово тем же осталось — "младшая жена". Только свадьбы теперь с младшими не в городах проводим, а на природе где-нибудь. Миссионерам говорим: "пикник".
— Зачем вам это?
— Как зачем? Они платят. Денег на школы дают. Школы — это хорошо, дети учатся. Говорить другое слово за это невысокая цена, ведь правда?
— И миссионеры удовлетворяются просто другими словами?
Пожимаю плечами, ну что тут сказать, они-то, конечно, хотят большего…
— В семьях, где верят в европейского замученного бога и ходят на исповедь, там младших жен и не берут. Но это все в столице и немного в других городах. Здесь духи предков сильны и такого нет.
— Поня-атно. — Немного помолчав: — Значит, раз свадьбы не было, не любовница. А кто же тогда?
— Не знаю, как назвать… "приключение", может быть… как-то так.
— Приключение. Хм. — Она смешно морщит нос. — Причем такое страшное, сбежал не оглядываясь.
— Он не от тебя сбежал. Просто представь, вдруг понять, что стал грабителем.
— Грабителем? Почему? Все же было по согласию…
— А при чем тут согласие? За девушку родителям выкуп дают куда больше, чем за "не-девушку". Получается, Йен ограбил твоих родителей. Конечно, он расстроился. Сильно-сильно.
— Ик… Мне бы такое и в голову не пришло. Ями, у нас не платят выкупа за невесту.
— Я помню. И Йен, когда успокоится, тоже вспомнит…
Аня наматывает на палец светленький локон, хмурится.
— Я ему не сказала… побоялась. Как думаешь, он простит меня?
— Конечно. Ты же ему нравишься.
— Откуда знаешь?
— Сам сказал, утром.
— И ты отпустила нас вдвоем на водопад?
— Отправила. Должна же я заботиться о муже.
Задумчиво качает головой.
— Я бы так не смогла, наверное.
Ну и как мне понимать такие слова? Как признание старшинства? А спрошу прямо:
— В смысле, не станешь претендовать на мое место?
— Ями, ну как ты могла подумать. Ты здесь, в этой сказке океана, джунглей и водопадов, — дома. И Йен тоже, он — твой. А я… так, клюю крошки со стола. Ты разрешишь?
С чего бы запрещать, если угрозы моему статусу нет. Аню я совершенно четко чувствую как младшую, причем сестренку. Ведь часто случается, что сестры за одного мужчину замуж выходят.
— Уже разрешила. Отдыхай от своего севера. Здесь теплое море и теплый Йен.
— Йен теплый… Он где?
— Я его домой за новым комплектом белья отправила. Надо бы объяснить, а то ведь не найдет.
Хороший повод, просто отличный. Достаю сотик, набираю номер.
— Йен, захвати комплект белья и беги сюда.
— Да. Как она там?
— А представь, если бы ты от меня в первую ночь так сбежал.
— Ой!
— Приходи и успокаивай. Ластить ее сейчас надо.
— Бегу.
Аня смотрит на меня встревоженно. Ну еще бы, о чем-то говорят, но о чем — непонятно. Я, наплевав на вежливость, говорила не по-английски. А как еще?
— Ями, он придет?
— Ага. Прибежит. Слышишь, топот по доскам?
— Да…
— Во! Уже соскучился.
Улыбается. Смущенно опускает взгляд, опять искоса смотрит на меня. А я что? Я держу лицо… В этот момент вбегает Йен и оба замирают друг перед другом. Картинка: Йен, одетый и со стопкой постельного белья в руках и Аня, голая, завернутая в простыню с красными пятнами и ярко-розовым от смущения лицом. О мудрые духи! И что мне делать с этой парочкой?
— Так. Давайте-ка оба в душ, а я пока постель перестелю.
Йен отмирает, быстро раздевается и протягивает Ане руку, предлагая помочь встать. Та вопросительно смотрит на меня. Я киваю, четко осознавая — отныне все в ее судьбе так или иначе повиснет на моей карме.
Перестилаю постель, слушая плеск воды за шторкой. Простыня в двух местах порвана. Похоже, Йен был несколько буен, но, судя по виду Ани, все обошлось. А вот и они.