Теперь понятно, почему говорилось о том, что чем меньше эльм, тем качественнее проходит подзарядка! Мой канал бы направлял энергию прямо в накопитель, а рассеивание было бы минимальным. Понять бы еще только, как это делается!
– А это обязательно? – снова вернулся я к интересующему меня разговору.
– Ну, а как бы я, по-вашему, молодой человек, мог видеть то, что делаю? – хмыкнул господин Дигор. – Или начитались старинных книг про углубленное магическое зрение?
Я непонимающе смотрел на него. Никаких подобных книг я не читал. Но догадывался, что старик так назвал то, что я называю истинным зрением. То, что еще недавно я считал само собой разумеющимся для мага.
– А разве такое бывает только в книгах?
Тирра Беатриса, словно извиняясь за глупость отпрыска, поспешила сказать:
– Мой мальчик никогда раньше не интересовался магией. Да и обучение еще не проходил. Так что многого не знает.
Лекарь сдержанно кивнул, продолжая внимательно наблюдать за процессом подзарядки. Это не помешало ему параллельно разговаривать со мной:
– К сожалению, эта возможность древних магов с годами была утеряна. Вот уже три тысячи лет углубленное зрение ни у кого не просыпалось. Так что даже не во всех магических учебниках вы встретите упоминание о нем. Современным магам подобное может быть интересно разве что с точки зрения истории.
– Вот как? – выдавил я, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
Стоит ли признаваться в том, что одно исключение все-таки произошло? Или пока не надо? Понять бы сначала, чем мне все это грозит!
– Чтобы видеть фронт работ, магам приходится вначале создавать различного рода диагностические плетения, – продолжил импровизированную лекцию господин Дигор. – Для живой и неживой материи они различны. Также есть более простые и сложные плетения, которые позволяют видеть энергетические структуры полнее или схематичнее. К сожалению, даже самое сложное диагностическое плетение держится не больше пятнадцати минут, после чего его приходится обновлять. Но думаю, для подзарядки вашего артефакта хватит и десяти.
Он, наконец, закончил с процессом и словно смахнул что-то с руки. Тут же его магический канал перестал так ярко светиться. Ради интереса я напряг истинное зрение и посмотрел на источник господина Дигора. Почти треть из него была потрачена на подзарядку. Многовато, конечно! Хотя и целительский артефакт у меня не из дешевых. Но и источник у лекаря был почти в три раза меньше моего. Кстати, успел я проверить и источник матери. В два раза больше, чем у лекаря. Но он у нее светился не серебристо-белым светом, а светло-синим. Как я уже понял, цвет зависит от направленности дара. У меня он был вообще ни на что не похож. Переливался всеми возможными цветами. Были даже вкрапления черного.
– Господин Дигор, благодарю вас за помощь и содержательную беседу, – степенно поблагодарил я.
Мы раскланялись, после чего я в крайней задумчивости уселся на диван в гостиной, пока мать провожала господина Дигора и расплачивалась с ним. А подумать было о чем! Какие преимущества дает возможность видеть мир более полно, чем обычные маги? Ведь мне не требуются никакие костыли в виде диагностических плетений, чтобы видеть общую картину. Но что из того, если я никак не могу воспользоваться своими возможностями из-за крохотного эльма?! Хотелось грязно выругаться.
Впрочем, я слишком мало знаю, чтобы делать какие-то выводы и прогнозы. А значит, информации нужно больше!
Так что когда вернулась тирра Беатриса, обрушил на нее все свое любопытство.
– Мама, ты можешь рассказать мне больше об этом самом углубленном зрении, о котором говорил лекарь?
– Ох, дорогой, я особо такими вопросами не интересовалась! – смутилась женщина. – Да и после моего обучения в Академии прошло уже столько времени. Многое успела подзабыть. Давай, я лучше отыщу тебе подходящую книгу в библиотеке. Кажется, у нас было нечто подобное.
Возражать я не стал. Так даже лучше. Наверняка ведь не удержусь и чем-то выдам свою реакцию от того, что услышу. И мать может заподозрить неладное.
В общем, через какое-то время я заполучил в свое распоряжение небольшой старинный фолиант. И, наплевав сегодня на продолжение тренировки, поднялся к себе. Представляю себе, как завтра будет дрючить меня лейтенант Сердон! Но как-нибудь переживу. Сейчас куда важнее понять возможности, которыми я обладаю.
Книга представляла собой научную работу какого-то мага о сравнении древних с более современными их сородичами. Написано было тяжеловесно, с кучей лишних деталей. Но суть все же удавалось вычленять. И чем больше я вчитывался в пожелтевшие от времени страницы, тем сильнее копилось внутри волнение. Когда же дочитал до конца, закрыл книгу и долго в ступоре смотрел прямо перед собой.
Итак, еще пять тысяч лет назад все маги поголовно обладали углубленным зрением. Но после великих войн и магических катаклизмов начали происходить мутации. Причем не в лучшую сторону. Рождалось все больше неполноценных одаренных, не умеющих самостоятельно переходить на истинное зрение. Нормальные маги жалели их и считали кем-то вроде инвалидов. Именно для таких и были разработаны обучающие артефакты, без которых сейчас не мыслят себе процесс обучения нынешние маги. Для них же и придумали так называемые диагностические плетения. Что-то вроде очков для магов.
Без них те не видели энергетическую структуру мира так, как это могли полноценные маги. А если не видишь этого, то и не сможешь самостоятельно создавать плетения. Достаточно представить себе человека, которого попросили нарисовать по памяти сложный узор с закрытыми глазами. Что у него получится, можно только догадываться. Хрень на постном масле, скорее всего. А значит, они нуждаются во вспомогательных способах передачи информации. С помощью ментальных техник то или иное плетение внедряется прямо в мозг. Так, чтобы маг мог воспроизвести его и с закрытыми глазами.
Казалось бы, так легче и удобнее. Не надо напрягаться, запоминать, самому что-то вырисовывать. С другой – такой маг не может вносить никакие изменения в уже существующие плетения, придумывать что-то новое, исправлять. Да он не может даже долго удерживать перед глазами энергетические нити, создавая из них конструкты! В то время как полноценный маг это может!
У меня перехватило дыхание, когда я осознал, что на меня не действуют все те ограничения, от которых приходится отталкиваться остальным. И да, тот способ, которым творят плетения нынешние маги, для меня не подходит из-за слишком медленного просачивания энергии через эльм. У них происходит сначала выплеск нужной силы, потом формирование плетения. У меня же наоборот! Я в состоянии формировать плетение, а только потом подпитывать его силой. Нужно только понять, как это, черт возьми, делать!
И без обширных знаний, которые наверняка содержатся в библиотеке Академии, мне, к сожалению, вряд ли удастся чего-то достичь. Важно понять, как творили магию древние маги. Как конструировали плетения. А значит, попасть туда мне нужно во что бы то ни стало, если и правда хочу чего-то достичь в этом мире!
Я настолько увлекся книгой, что даже на ужин не стал спускаться. Тирра Беатриса прислала ко мне слугу с едой, чтобы ее мальчик не остался голодным. Все же хорошая она женщина! Вот только дай ей волю, и Аллин до старости сидел бы под крылышком у мамы, продолжая оставаться бесполезным и никчемным слабаком.
Спать я укладывался в крайне возбужденном от открывающихся перспектив состоянии. Долго ворочался с боку на бок, обдумывая свои дальнейшие действия. Но уже когда начал погружаться в дрему, услышал, как в дверь кто-то скребется. А потом послышалась какая-то возня и чьи-то негромкие переругивания. Что там еще творится?!
Раздраженный, я поднялся и двинулся к двери. Ее я, кстати, запер на замок, не желая, чтобы меня потревожили во время чтения. Но раздражение тут же улетучилось, сменившись насмешливым удивлением, когда прислушался к происходящему снаружи. За дверью, похоже, находились сразу три девицы, в их числе и Рина, голос которой я узнал. И спорили они о том, кто сегодня будет согревать постель молодому хозяину.