- Ты где? - Галка влетела на кухню. - А, - она махнула рукой на картошку, - потом сделаешь.
Я помотал головой:
- Нельзя.
- Почему?
- Сегодня вечером к нам придут гости, и мама велела, чтобы вся картошка была почищена. Садись помогай. - И я подал ей ножик.
Энергичная Галка схватила самую большую картофелину и принялась ее чистить. Через несколько секунд у нее в руках была уже жалкая крошечная картофелинка.
- Так дело не пойдет, - недовольно сказал я. - Если ты будешь так чистить, нам придется торчать здесь часа два. Ты медленнее, спокойнее...
Галкиной энергии хватило еще на три бульбины. А потом она тяжело вздохнула:
- Ты меня извини, пожалуйста. Но мне надо на совет дружины. Я уже опаздываю.
- Пожалуйста. - Я и не думал ее задерживать. - Приходи завтра.
- Да, да, я приду завтра, - заторопилась Галка.
Назавтра ее ждала гора немытой посуды ("от гостей осталось"). Послезавтра я встретил Галку с тряпкой в руках - мы отлично помыли пол. И когда, наконец, послепослезавтра я открыл ей дверь с малярной кистью в руках и сказал: "Покрасим коридорчик и кухоньку, а тогда возьмемся за уроки", Галка не выдержала. Она сказала, что больше не может и пусть я занимаюсь как хочу.
Я был доволен.
Следующим мне решился помогать добродушный рыжий Вовка Шлык.
Я смерил его широкие плечи, глянул ему в синие глаза и понял, на что он может сгодиться.
Нам привезли машину брикета и свалили во дворе. Мама беспокоилась, как перенести торф в подвал. Вот я и сказал маме, что ко мне придет товарищ и мы с ним в два счета справимся с торфом. Так и получилось.
Вовка и не думал отказываться, он только спросил:
- Ну, а потом займемся математикой?
- Обязательно. - Я ударил себя в грудь. - Только математикой - чем же нам еще заниматься!
И работа началась. Когда явилась мама, мы почти половину брикетной кучи перетащили в подвал.
- Молодцы, ребята, - обрадовалась мама. - Отдохните немного. Я вас сейчас компотом угощу с пирожками.
Мы сидели на брикете и пили компот, и ели пирожки с мясом, а мама приговаривала:
- Какой хороший у тебя товарищ, Валерий. Бери с него пример.
- Беру, мама, беру. - Я вовсю глотал пирожки и запивал их компотом. Потом поднялся.
- Ну мы, пожалуй, продолжим.
Добродушный Вовка вздохнул и стал нагружать ведро коричневыми брикетинами.
Когда стемнело, весь наш сарай был забит брикетом, а еще небольшая кучка осталась на дворе. У меня ныла спина. Вовка не мог пошевелить руками, так они болели.
- Завтра добьем, - я бросил брикет в ведро, оно зазвенело.
- Добьем, - вздрогнул Вовка.
Назавтра Вовка сказал, что у него секция и он не может прийти таскать брикет. Послезавтра он сказал, что немного нездоров. А глаза его бегали и прятались от моих глаз.
Я не настаивал. Я понял - и этот помогать не будет.
Вот почему я с таким веселым видом оглядывал ребят. Все знали о том, как я встретил Галку и Вовку, все еще помнили об истории с Эльбрусом и потому молчали.
- Так кого прикрепим к Коробухину? - повторила вожатая Кира.
- Я буду помогать Валерию, - рядом со мной решительно хлопнула крышкой парты Ира.
Да, этого я не предусмотрел. Она же ничего не знает. Что придумать?
- Можно мне? - Я поднялся. - Я, конечно, очень благодарен Ире, что она взялась мне помогать. Но, может, ей будет трудно?
- Почему? - спросила Кира.
- Но ведь у Иры занятия в музыкальной школе, и потом она... - я изобразил, как гимнастки делают ласточку. - Просто времени не хватит?
- Хватит, - сказала Ира.
- Значит, договорились? - И Кира что-то отметила в своей тетради.
Я пожал плечами.
БОЛЕТЬ - НЕ МОЕ ПРИЗВАНИЕ
Дзинь!
Это к нам позвонили.
- Войдите, - чуть слышно проскрипел я. - Дверь открыта.
- Здравствуйте, к вам можно? - На пороге стояла Ира.
Я слабым движением руки показал: входи, мол, видишь - лежу... еле жив...
- Что с тобой? - бросилась ко мне Ира.
Я лежал на маминой тахте, держался за сердце и тихо стонал.
- Что с тобой? - Ира совсем перепугалась.
- Энцефалит, - сказал я.
- Что-о-о?
- Энцефалит и еще глаукома, - сказал я, и на моих глазах заблестели слезы. Мне и самому вдруг показалось, что я серьезно болен, еле дышу и скоро, наверное, очень скоро умру.
- Я сейчас же сбегаю за врачом. - Ира начала поспешно застегивать пуговицы пальто.
- Не надо! - Я даже приподнялся, но потом быстро опустился и застонал.
- Я знаю, что врач скажет: "Покой, только покой, другого лекарства нет".
- Я даже не знала, что у тебя такие тяжелые болезни, - серьезно сказала Ира.
Я покивал головой.
- Может, тебе книжку почитать?
Я отрицательно замотал головой и жалобно проныл:
- Сколько времени?
Ира посмотрела на часы, которые тикали на тумбочке.
- Половина четвертого.
- Еще часов пять лежать надо.
- Так долго? - удивилась Ира.
- Может, и больше, - печально вздохнул я. - Ты иди домой.
- Но вдруг тебе что-нибудь понадобится, - взволнованно сказала Ира. - Я тебе помогу. Болезни все-таки опасные.
- Спасибо. - Голос мой дребезжал, как старенький трамвай. - Сейчас мама придет. Она знает, что делать. Ты иди. Иди!
- До свидания. - Ира ласково улыбнулась и, пятясь, вышла в коридор. - Я к тебе вечером зайду! - крикнула она.
Когда за ней захлопнулась дверь, я сел на тахте, нашел то место на груди, под которым бьется сердце. Может, я и вправду заболел? Но нет. Сердце билось, как и до сегодня. Еще 100 лет по меньшей мере будет стучать.
Дзинь! Снова к нам.
Я моментально вытягиваюсь на тахте.
- Входите, - жалобно говорю я.
- Валерка, это я. - За дверью слышен Семкин голос.
- Ты один?
- Да, один, а что?
Я спрыгиваю с тахты и в два прыжка достигаю двери. Все-таки болеть это не мое призвание.
Семка входит, глаза его широко раскрыты - он удивлен. Под мышкой у него торчат лыжи.
- Слушай, что ты выдумал? - говорит Семка. - Встретил Ирку, она сказала, что вызовет "скорую помощь". Ты, мол, чуть ли не при смерти. У нее слезы на глазах были.
Я застонал, как настоящий больной.
- Ах, черт. Как она вызовет "скорую"?
- У нее телефон дома, - сказал Семка.