Когда Сандра встала, он закинул руки за голову и наблюдал, как она с рюкзачком выходит из комнаты, направляясь в ванную. Вернулась она умытая, свежая, зубы блестели, волосы аккуратно причесаны. Она выглядела так, будто готова ко всему — абсолютно ко всему, кроме эмоционального или сексуального увлечения. Она посмотрела мимо него в окно.
— Угадайте, что там? — спросила Сандра.
Он поднялся, во рту так пересохло, что он едва мог говорить. Мур провел взмокшей рукой по щетинистому подбородку.
— Что? — прохрипел он.
— Радуга.
Мур босиком вышел на балкон. Облака, бледное солнце и радуга, перечеркнувшая небо. Конец ее коромысла был где-то за Эверестом.
Он почувствовал руку на своем плече, но не пошевелился.
— Спасибо. — Ее голос звучал мягко.
Он кивнул, не в силах говорить и не в силах больше владеть собой. Должно быть, это хрупкое создание вытесано изо льда, но он — точно нет. Мур откашлялся.
— За что? За радугу или за полкровати? Или за мою восхитительную сдержанность, за то, что я не изнасиловал тебя во сне?
Она так резко отдернула руку, будто обожглась.
— За все сразу. Пойдем?
На обратном пути Сандра в молчании сидела между женщиной в ярком свитере и Муром во влажной мятой рубашке. Она считала, что поступила правильно, но так ли это? Она всегда устанавливала правила в самом начале путешествия и четко выполняла их. Туристам непременно объясняли, откуда пить воду и можно ли спать с проводником. С Ричардом она поступила так же. Тогда почему он раздражен?
Сандра покинула его на автобусной станции в Катманду и пошла к своему отелю, тяжело ступая грязными горными ботинками. Не разрешая себе оглянуться и посмотреть на уставившегося ей вслед Ричарда, Сандра с удивлением подумала: как же она собирается прожить двадцать четыре дня рядом с мужчиной, которому явно не по нраву соблюдать правила?
Наступило утро понедельника. Сандра купила походную печь, кое-какую еду, взяла напрокат палатку и спальные мешки, наняла носильщика-шерпа. Потом зашла в местное отделение «Эвенче Тревел», расположенное между чайной лавкой и магазином горного снаряжения, чтобы сообщить о предстоящем походе. Потом Сандра отправилась в больницу попрощаться с Лиз.
Та едва не расплакалась, когда Сандра посвятила ее в свои планы.
— Ты поступаешь правильно, — сказала она, но ее нижняя губа дрожала. — Я буду скучать без тебя. Доктор Мур говорит, что я смогу уехать домой через неделю-другую. Где ты будешь в это время?
Сандра услышала приближающиеся голоса — начинался утренний обход. Она встала и быстро задернула занавеску у кровати Лиз.
— Если все сложится удачно, мы пройдем половину пути, — сказала она, стараясь не обращать внимания на голос Ричарда. Если бы она ушла несколько минут назад, то не столкнулась бы с ним до завтрашнего утра в аэропорту.
Голос Мура раздавался все ближе, все громче. Ей хотелось сказать ему, что она много думала о совете увлечься кем-то. Она уже увлечена — жизнью, людьми, но не им, и никогда этого не сделает. Успокоившись, она склонилась к кровати Лиз, но та, заслышав Мура, беседовавшего с пациентом на соседней кровати, громко позвала его, и Сандра вздрогнула.
Он отодвинул занавеску. Сандра не встречалась с доктором с тех пор, как они расстались на автобусной станции. Только по телефону обсуждали подготовку к путешествию, и Сандра не готова была увидеть его гладко выбритое лицо, волосы, падавшие на лоб, блестящие глаза.
Сандра мягко обняла Лиз и пообещала, что позвонит ей в Штаты, потом кивнула и почти выбежала из палаты. Но Мур оказался у нее за спиной.
— Где ты была? Я заходил вчера вечером. Мне сказали, что ты ушла.
— Да, ушла. Звонила шерпу, чтобы он встретил нас в Покхаре.
— Значит, ты не передумала? — спросил Мур, подстраиваясь под ее шаг.
Она покачала головой.
— Я никогда не передумываю.
— Я так и знал. — Мур открыл перед ней дверь.
Сандра приостановилась, чувствуя на себе его пристальный взгляд.