Она улыбнулась. Может, этот поход не будет таким уж не похожим на другие? Однако прежде рядом не было никого, похожего на Мура. Никого никогда в ее жизни, похожего на Мура.
Под неумолчный шум реки Кибо расстелил матрасы, вытащил спальные мешки и исчез в темноте устраиваться на ночь. Сандра уже не могла видеть Ричарда, но, почувствовав на себе его взгляд, ощутила волнение.
Она рассеянно потерла подошву ноги. Молчание становилось тягостным. Не оттого ли, что она вынудила его извиниться? Или он чего-то ждал? Она кашлянула.
— Я была не права. Я понимаю, что большинство докторов так заняты, что не могут тратить время на отдых… и на то, чтобы нюхать маргаритки.
— Мой отец не такой, — раздался голос Мура. — Он каждую среду играет в гольф. Для него я просто ненормальный: работаю без продыху и почти ни за что. И моя мать считает так же. И невеста, бывшая невеста.
— И почему же она твоя бывшая невеста? — Сандра никогда не задавала личных вопросов членам своей группы. Впрочем, как и они — ей. Но здесь на берегу бурлящей реки, на ночном воздухе, похожем на бальзам, за миллионы миль от всего… она закинула голову, посмотрела на звезды и подумала, что очень многое хотела бы знать о Ричарде Муре.
— Не потому, что я ей тоже кажусь сумасшедшим. Нет, не только в этом причина. — В его голосе, почти бесстрастном, послышалась горечь. — Она не хотела ехать в Непал и не хотела жить на небольшие средства. Она хотела оставаться в Пьемонте, где я мог обеспечить ей приличное существование.
— Ну и что в этом плохого?
— Ты знаешь, каково соотношение докторов и пациентов в Калифорнии?
— Один к двадцати?
— Почти угадала. А сколько людей без медицинской помощи в Непале? Конечно, знаешь. Ты была в деревнях. Мой бог, если бы я сумел уговорить отца приехать сюда…!
— Почему же нет?
— Слишком поздно. У него практика, жена, дом и весьма безбедная жизнь… Все то, что мне не нужно.
— Включая жену? — вырвалось у нее.
Сандра слышала, как Мур встал и принялся ходить взад-вперед.
— Если бы не моя мать, отец мог бы делать что-то стоящее вместо того, чтобы вырезать складки жира на животе или подтягивать кожу на лицах тщеславных женщин.
Было все еще тепло, но всякий раз, когда Мур говорил «жена» или «женщина», по спине Сандры пробегал холодок.
— А разве пластические операции делают не особые хирурги?
— Все виды операций делают хирурги.
Сандра поменяла позу, но продолжала смотреть на звезды, ее голос звучал ровно.
— Но женщины разные. Не все они тщеславны или надеются в жизни только на счастливый билет…
— Конечно нет, — сказал он с некоторым изумлением, — разве я это утверждаю?
— Ты сказал, что не хочешь жениться. — Она пыталась говорить небрежно, почти без всякого интереса.
Мужчина остановился и уставился в темноту, силясь рассмотреть лицо Сандры. Ее низкий голос очаровывал его, но сейчас, продолжая разговор, он хотел видеть, блестят ли у нее глаза, плотно ли сомкнуты нежные губы.
— Я — нет, — ответил он и сам удивился, а правда ли это. — Дело не в том, что я не хочу иметь жену…, а в том, что жены не хотят меня. Их нельзя винить. Я довольно тяжелый человек. У меня свой путь, и самая ценная из моих вещей — тибетский ковер, вернее, его половина.
— Я уже сказала, что ковер целиком твой.
— Ты думаешь, это поможет?
— Поможет найти жену для доктора, которому платят маслом из молока буйволицы, бананами и тому подобным? Сомневаюсь. — Она улыбнулась.
С деньгами или без них, но после той ночи вдвоем, когда он вел себя безупречно, Мур стал для нее самым лучшим человеком, который когда-нибудь убегал из Пьемонта, штат Калифорния, или откуда-то еще на этот склон Гималаев. Хотя она скорее умрет, чем признается в этом.
— А ты? — Его голос поначалу прозвучал резко. — Разве тебя никто не хочет в жены? — спросил он чуть мягче.
— Верно, — кивнула она, — из гидов получаются дрянные жены. Мы любим приказывать, мы восторженны…
Перед ней стоял Ричард. И когда он привлек Сандру к себе, все слова куда-то пропали. Она собиралась рассказать, как дрожат колени и сердце рвется из груди, когда она видит Эверест в лучах восходящего солнца, но колени дрожали уже сейчас, и единственный, кого она видела перед собой, был Мур. Это он, запах его кожи, заставил сердце рвануться из груди.
Его пальцы скользнули по ее рукам вверх — до самой щеки.
— У нас много общего, — сказал он. Его губы легко и горячо прикоснулись к ее щеке. А когда она обняла и прижалась к Ричарду, его губы нашли ее губы. Он ощутил сладость рисового вина и сладость самой Сандры. Он забыл, что она всего лишь его проводник и это первый день их долгого пути. Сандра Дэвис была единственной женщиной в его жизни, которая приводила в восторг, кружила голову.