— А меня никто и не приглашал.
— Эх, а мне отказали, — грустно вздохнул он, ковыряя носком пол. — Я хотел пригласить Катеньку Листьеву, может знаешь ее, а она мне с насмешкой отказала, и заявила, что уже отдала все танцы. Ох уж я разозлился, — и без того красные уши Славы запылали от возмущения еще больше.
Мне была хорошо знакома Катя, ведь она тоже играла в оркестре со мной. У нее были длинные светлые локоны и огромные голубые глаза, будто ангельские. Все восхищались Листьевой, да и не удивительно, ведь она была всем известной парфеткой и отличницей, но мне она всегда представлялась обычной вертихвосткой, у которой в голове только кавалеры. Ей постоянно приходили горы писем и передачи, которыми, впрочем, она всегда делилась с остальными институтками, ведь одной ей было бы ни за что не осилить такую гору шоколадных конфет и сушеных фруктов. Но, тем не менее, я не могла воспринимать ее серьезно. И вот, Слава один из тех, кто тоже пал к ее ногам, к куче таких же несчастных, уже там валяющихся.
Раздались звуки мазурки и практически все понеслись танцевать. Мне показалось, что остались стоять только мы со Славой, но позже я смогла заметить, что Ася и Верка тоже остались без кавалеров. Меня начал грызть маленький червячок злорадства: нечего осуждать других, если сам в том же положении!
— Может, хочешь пойти потанцевать? — предложил вдруг юноша.
Я сразу же замотала головой, не хватало еще, чтобы весь институт видел, как я опозорюсь!
— Нет-нет, я не умею, да и не хочу.
— Ну ладно, тогда давай еще печенья съедим!
Это предложение мне понравилось намного больше и мы продолжили лакомиться, до тех пор, пока кто-то оглушительно не закричал на весь зал:
— А теперь — хоровод!
Слава весело вскрикнул, хватая меня за руку:
— Ну тут ты, Лизонька, не отделаешься! И танцевать особо не надо уметь!
После чего, он потащил меня к елке, возле которой уже собрались все. Раздалась музыка и кто-то незнакомый схватил меня за другую руку, и все принялись плясать. Я танцевала вместе со всеми, понемногу начиная проникаться праздничной обстановкой. Я стала частью этого огромного разноцветного вихря, состоящего из детей различного возраста, кружащихся под веселую музыку, заливисто смеялась вместе с остальными, и просто радовалась тому, что хоть на какой-то момент между нами нет никаких различий. Первый бал навсегда оставил в моей памяти след, как вечер полный волшебства, веселья и праздника, который был так редок в дни моего детства.
*Здравствуйте, дорогие ученицы!
**Марсельеза, название гимна Франции.
***Дитя мое, ты создана, для того, чтобы петь!
****Да, дитя мое.
*****Отрывок из Марсельезы: "Вперед, сыны страны родной: Дни славы наступили! Тираны дикою толпой..."
******Бальные книжки.
*******В конце XIX века, «матовым» называли особый оттенок - синевато-зеленый. Сведения об этом приводятся в некоторых французских изданиях, и там же сообщается, что этот цвет получали на основе индиго.
V.
Кто жив, напрасно ждет похвал толпы надменной.
Лишь преданность друзей — сокровище владык,
Оно прекраснее, чем все богатства мира.
Пьер де Ронсар
Воспоминания о первом балу еще долго грели мою душу холодными зимними вечерами. Конечно, не все прошло так гладко, как было в моих мечтах: нас со Славой в итоге выставили вон из зала из-за того, что мы слишком подтрунивали над Асей и Верой. Но классные дамы были в слишком праздничном настроении, чтобы нас наказывать, поэтому остаток вечера мы провели, играя в салочки в пустынных коридорах института и объедаясь упрятанными в карманах запасливого Жукова конфетами и пряниками.
К сожалению, не все дни были такими праздничными... С наступлением весны, на весь институт обрушились заботы, связанные с подготовкой к летним экзаменам. У младших классов, конечно, не было таких сложных контрольных, как у выпускниц, но преподаватели все равно устраивали небольшие проверки в конце года. Но самое ужасное, и это было именно то, что мешало мне спать ночами, было приближающееся лето и, вместе с ним, летние каникулы. Вообще, учеба в институтах благородных девиц не предусматривала каникул, но в этом году наш уважаемый попечитель господин Пожарский оказал давление на знакомых благотворителей, и те, скрипя сердцами, будто несмазанными телегами, выделили школе денег на ремонт. Перспектива возвращения к Беловым на три месяца холодила душу, но я старалась сосредоточиться на учебе, чтобы с отличием написать все контрольные работы.