Я захихикала, а от ее слов у меня разлилось тепло по всему прозябшему телу, а может то было от теплого молока с медом, и очень быстро у меня начали слипаться глаза. Съев еще пару ложек теплой подслащенной каши и выловив кусочек масла, я позволила няне себя раздеть и уложить в кровать, после чего заснула сном праведника и проспала так до следующего утра, не обращая внимания на какие-либо посторонние звуки.
Открыв глаза в десять утра, я с удивлением заметила, что кровать кузины была уже убрана, а самой Милены в комнате уже не было. Это было очень удивительно, учитывая, что раньше полудня она не спускалась из комнаты. Жаклин тоже не было поблизости и, быстро одевшись, я выскочила в коридор.
Там творилось невесть что! Слуги сновали по коридору, подобно шустрым жукам, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Они перетаскивали какую-то мебель, вазы с цветами, большие сундуки с одеждой и прочим. Так же незамеченная, я прокралась на кухню, где не так давно успела завести дружбу с новой кухаркой.
— Доброе утро, — поздоровалась я со стряпухой.
— Будьте здравы, маленькая госпожа, — ответила она мне, пододвигая корзину с булками и блюдечко с маслом. Я внезапно ощутила, что безумно проголодалась, и готова была накинуться на хлеб, подобно дикому зверю.
Налив из самовара себе воды для чая и умяв целую булку, я, наконец, осмелилась поинтересоваться, что же происходит в доме и отчего такой беспорядок повсюду.
Кухарка округлила глаза:
— Як же так, госпожа, вы не ведаете? Недавеча господа сказали, что в дом к нам графиня Швецова приедет, та не одна, а с донькой своей прибудет! — объявила она, обмахиваясь кухонным полотенцем.
С дочерью? Было мой черед удивляться, ведь я прекрасно знала, что у Швецовой отродясь не было детей, но потом меня осенила догадка. Она приедет с Аней!
Сердце мое радостно забилось от предвкушения. Я представляла, как Аня увидит меня, и я тотчас испрошу у нее прощения. А помирившись, нам будет все нипочем. Мою радость от предстоящего визита подруги не омрачило даже возвращение в пустую детскую, где я провела остаток дня за занятиями арифметикой и французским. Ложась спать, я была полна радужных надежд на завтрашний день.
Утром, я засыпала пришедшую меня одевать няню вопросами о прибытии графини Швецовой, продолжительности ее визита и прочем. Француженка терпеливо отвечала на мои расспросы, но, в конце концов, не выдержав, пожурила:
— Вы бы не так буйно радовались, m-lle, не ровен час хозяйка дознается, что вы ее запрет нарушить задумали, худо будет и мне и вам.
При упоминании о наказании тетки моя радость мигом померкла. Мысли, что я не встречусь с Аней, были невыносимы, но я твердо решила повидаться с ней, чего бы мне это ни стоило. Дождавшись, пока нянюшка причешет меня и запихнет в уродливое старое платье Милы, я, изобразив прилежание, погрузилась в спряжение французских глаголов. Однако, только за ней хлопнула дверь, как я побежала к окну высматривать гостей. Правда, это дело мне скоро надоело, а madame Жаклин, которая обещала принести мне завтрак прямо в комнату, очевидно, совершенно обо мне забыла. Голодный желудок решил напомнить о себе громким урчанием, и я решила сделать вылазку на кухню, ведь было совершенно ясно, что всем сейчас не до меня.
На кухне уже вовсю кипела работа. Кухарка с поварятами сооружали многоярусный торт с орехово-сливочным кремом, щедро украшенный зефиром и фруктами. Мне даже было разрешено облизать ложку из-под крема и съесть половинку абрикоса помимо завтрака, который состоял из стакана теплого молока и уже остывших яиц всмятку вкупе с хрустящей коричной булочкой. Набив желудок, я напросилась помогать челяди с готовкой, и провела следующие несколько часов, вылепляя пирожки с различными начинками, обваливая в муке котлеты и намазывая кружочки золотистого поджаренного хрустящего хлеба тонким слоем масла, чтобы потом их можно было украсить икрой или ломтиками засоленной рыбы.
От готовки я отвлеклась, лишь услышав стук лошадиных копыт и хруст гравия под колесами коляски. Подбежав к окну, я увидела край сухощавой фигуры графини Швецовой, затянутой в вишневое платье с пышной юбкой, и угрюмо шагающую с ней рядом Аню, смотревшую себе под ноги. Увидев две до боли знакомые иссиня-черные косы, меня переполнили радость и нетерпение, и я рванула к парадной двери.
Выскочив на крыльцо, я бросилась вниз по ступенькам, раскинув руки в объятии, но мои ноги запутались в слишком длинном и широком мне платье, и, споткнувшись о сколотый камень последней ступеньки, я шлепнулась прямо под ноги подошедшим гостьям. Графиня Швецова смерила меня презрительным взглядом и процедив сквозь зубы свое неизменное «как ни стыдно, Елизавета», гордо прошествовала мимо меня, бросив через плечо смотрящей на меня Разумовской: