На этом же заседании было решено 25 августа обсудить доклад комитета об отношении к вопросу о возможности дальнейшего пребывания в Группе партии члена партии Ю. В. Ключникова[114]. В этом духе было составлено обращение к Ключникову парижской группы кадетской партии от 16 августа 1921 г. за подписью В. А. Оболенского. В ответ на данное обращение Ю. В. Ключников 18 августа пишет развернутое заявление в комитет парижской группы: «Милостивые государи! Пока Парижская Группа нашей партии отражала все течения современного кадетизма, я не только не считал нужным выходить из группы, несмотря на резкие мои тактические и принципиальные разногласия с подавляющим большинством ее членов, но, напротив, считал своим политическим долгом посильно отстаивать свою точку зрения и тем помочь партии избежать непоправимых ошибок. Ныне парижская группа раскололась на две подгруппы, совершенно различные по политическому пафосу и ведущие между собой ожесточенную борьбу. Быть членом той или другой из этих подгрупп – значит стоять на строго определенной временной платформе, подсказываемой «моментом», но отнюдь не духом и не традициями прогрессивного нашего кадетизма. Да, я категорически утверждаю, что дух кадетизма не сохранен ни представителями «старой», ни представителями «новой» парижской тактики. Вместе с тем и на чисто практической почве ни старая, ни новая наши тактики, на мой взгляд, не способны дать сколько-нибудь благотворных результатов. Ввиду этого я только тогда войду в новую кадетскую группировку, возглавляемую П. Н. Милюковым, когда она в своей быстрой эволюции целиком дойдет до того, что я отстаивал с самого начала существования группы. Думаю, что ждать осталось уже недолго. Вместе с тем вы вполне правы, ставя передо мною вопрос, не желаю ли я добром выйти из вашей подгруппы и тем избавить вас от специального расследования по моему «делу» и от принятия против меня репрессивных мер. С моей стороны было непростительным упущением не сделать письменного заявления о выходе из группы тотчас же после того, как она распалась. Почему-то мне показалось само собой разумеющимся, что раз Группы на прежних принципах не существует, то и выходить из нее нечего. Я упустил из виду формальную сторону дела и ту чисто формальную преемственность, которая новый комитет Группы делает прямым преемником прежнего комитета»[115].
В заключительной части письма Ключников заявил о своем выходе из состава членов парижской группы партии народной свободы «ввиду того, что ныне перестали допускаться в ее среде те коренные расхождения в тактике, которые допускались раньше и которые обеспечивали ей возможность с ложных тактических путей перейти, наконец, на правильные тактические и принципиальные пути.
После этого заявления сам собой отпадает вопрос о моем сотрудничестве в «Пути», который, надеюсь, постепенно выяснится сам собой без каких-либо моих заявлений. Прошу принять уверение в моем искреннем уважении, Ю. Ключников, 18 авг[уста] 1921»[116].
На заседании парижского комитета партии народной свободы 18 августа 1921 г. было «доложено письмо члена парижской группы партии народной свободы Ю. В. КЛЮЧНИКОВА, который в ответе на письмо, посланное ему во исполнение постановления комитета от 15-го августа, сообщает о выходе своем из состава членов парижской группы партии народной свободы. ПОСТАНОВЛЕНО: письмо Ю. В. Ключникова принять к сведению»[117]. Так завершилось юридическое, формальное оформление размежевания кадета Ключникова со своей партией. Эмигрантские либералы отказались даже всесторонне обсудить основные положения идеологии сменовеховства. Было заметно стремление скорейшего размежевания со «Сменой вех» для того, чтобы не допустить распространения ее идей в либеральных кругах эмигрантской общественности.
Кадеты после этого исключения Ключникова резко усиливают пропаганду против «Смены вех». Повсеместно прошло обсуждение отношения кадетской партии к этому общественно-политическому движению. Так, в журнале заседания константинопольской группы партии народной свободы от 10 сентября 1921 г. говорится о том, что Н. А. Цуриков попросил собравшихся «…определить отношение к позициям Устрялова и Ключникова»[118]. В ответ на это из уст А. В. Карташева прозвучала критика не сменовеховцев, а лидера партии – П. Н. Милюкова: «В Париже ходит каламбур, что истинным лидером «новой тактики» является не Милюков, а Ключников. Соглашательство с большевиками предполагает предварительное снятие пафоса с борьбы с большевизмом. Здесь точка соприкосновения обоих течений. Взгляд на большевизм, по-видимому, меняется, намечается переход от моральной непримиримости к фатальному объективизму. По вопросу о голоде Милюков писал, что нужно укреплять большевистскую власть на местах. Милюков давно перестал воевать с большевизмом, он по существу левее с[оциалистов].-р[еволюционер]ов, которые считают себя наследниками большевизма и проявляют к ним «семейную» непримиримость. Милюков, перестроив стрелку сердечного компаса, легко может логически докатиться до коалиции с большевиками. Устрялов и Ключников лишь моложе и дерзновеннее его»[119]. Таким образом, критика «сменовехизма» обернулась для непримиримых в рядах кадетов критикой «новой тактики» Милюкова.