Телефон завибрировал. У меня перехватило дыхание — может, это Глеб отреагировал на сообщение?
Но это была Алла Аверина. Прошёл всего-то день!
— Алло? — я взяла трубку и пошла дальше по заснеженной дорожке.
Почему-то после сообщения Глебу мне стало легче, стало меньше страхов. Я ведь ещё и правда ничего е решила, и ничего непоправимого, во всех смыслах, не сделала. К н и г о е д . н е т
— Здравствуй, Регина, — голос у Аллы Авериной был каким-то настороженным, она будто пыталась говорить тише.
— Добрый день, — я решила, что не буду сама спрашивать, что ей нужно.
— Скажи, ты уже подумала?
— Нет, — соврала я.
Я думала об этом постоянно, взвешивала всё. И сколько бы голос разума не говорил, что так, наверное, будет лучше, но голос сердца говорил — это то, что должно было случиться.
— Думаю, тебе стоит поторопиться с решением, ведь время идёт. Я не хочу, чтобы ты затягивала…
— Почему вы меня торопите? Какая срочность? — я попыталась говорить, насколько возможно, уверенней.
В ответ раздалась тишина. На заднем фоне кто-то беседовал. Достаточно далеко, но мне удалось различить тембр голоса, хоть и не слова.
— Глеб вернулся?! — не задумываясь, выпалила я.
Алла Дмитриевна бросила трубку. Несколько секунд, пока я слушала гудки, у меня была какая-то эйфория — будто он не просто в город вернулся, а прямо ко мне, будто сейчас свалится с неба, обнимет и скажет, что он всё решит, что всё будет хорошо.
Но потом я остыла.
Несколько раз, пока бродила по улицам, заглядывала в телефон, но сообщение сначала висело непрочитанным, а потом он его открыл, но так ничего и не ответил.
— Ты что тут делаешь?!
От неожиданности, я даже немного отшатнулась в сторону и не понимая, откуда услышала знакомый голос, покрутила головой.
Потом только нашла взглядом машину Марка.
Сам он высунулся из окна и смотрел на меня крайне удивлённо.
— Это ты что тут делаешь? — невпопад спросила я. — Район явно не для тебя.
— Центр-то? — усмехнулся он.
Теперь я огляделась ещё раз. И правда — пока гуляла, даже не заметила, что преодолела столько кварталов. Не центр, конечно, как Марк говорит, но уже и довольно далеко от моего района.
— Куда идёшь? Давай подвезу, — Марк кивнул на машину.
— Никуда, просто гуляю, — буркнула я.
Что бы он там не наговорил Алёне, его реакция на услышанное в универе была негативной.
— Да давай прокатимся, я же не маньяк.
Марк медленно катил по обочине вслед за мной. Напоминает то, как я сиганула из его машины ночью после клуба.
— Ладно, — я всё-таки решилась.
Мы долго ехали молча.
Мне очень хотелось спросить, какого лешего он делал в этой части города, но не решалась — то, что мы пересеклись, могло и правда быть случайным совпадением.
— Слушай, — начал Марк спустя, наверное, полчаса. — Я на самом деле тут кружился по соседним районам, потому что думал, заезжать к тебе или нет…
Глава 61
— Вот как, — у меня больше не нашлось, что сказать.
— Ты прости, что я тебе чуши наговорил, ну, про беременность… Я тут думал. Мы вместе вряд ли будем, но, если он от меня.
— Он от Глеба, — выпалила я, сама не зная, почему. Просто больше не могла молчать. Да, я всё ещё сомневалась, но с каждым днём уверенность становилась всё больше и больше.
Марк от удивления аж притормозил, но потом скорость выровнялась. Он молча смотрел на дорогу.
— Прости, — выдохнула я. — Тупая была затея. Ты мне нравился, но потом я встретила Глеба, и… Короче я тоже поступила плохо.
— Оба хороши, — проронил Марк.
Он снова замолчал, но на его лице не было гнева, только какая-то досада.
— А я ведь реально влюбился в тебя, чёрт возьми…
Мне было нечего ответить на это. Столько раз Аверин вёл себя, как мудак, что мне уже сложно было в это поверить, но он всё-таки не врал.
— Может, — спустя несколько долгих минут начал он, — может… Что ты будешь делать с беременностью?
Он покосился на меня.
Я пожала плечами, потому что с одной стороны знала — аборта не будет. Я просто знала и всё решила где-то глубоко в душе, но с другой — скажи я ему это сейчас и Алла Дмитриевна узнает, а потом обрушит на меня свой гнев. И, что самое важное, может рассказать моей маме, преподнеся всё это так, будто я аферистка, решившая выжать из их семьи побольше денег.
— Я обещал тебе заплатить за поездку, скину деньги на карту, они тебе явно пригодятся, — хмыкнул Марк.
— Не нужно, — выдавила я из себя.
Нужно. Очень нужно, но я просто не могла сказать: «да, конечно, давай».
— Нужно. Ты выполнила то, что я просил, не важно, что там между нами было и чем закончилось, — Аверин как-то грустно улыбнулся. — Просто не хочу больше быть мудаком. Ну, по крайней мере, постараюсь.
Он сказал это с серьёзным лицом, а потом рассмеялся. Мне тоже стало смешно. Мы гоготали на всю машину, заглушая музыку. Это был какой-то странный, надрывный смех от накопившегося напряжения.
— Ну, заявление громкое, — всё ещё со смешком добавил Марк, но и Алёна со мной многим поделилась… Не сказать, что у меня был момент озарения, но подумать есть над чем.
— Я ведь изменила тебе, — невпопад сказала я.
— У нас всё было странно, — Марк пожал плечами, — не сказать, что это была прям измена…
— И всё же, — я отвела взгляд и уставилась на дорогу. — Прости за это.
— Всё в порядке, — спокойно ответил он. — Я прям всеми фибрами чувствую, что ты хочешь спросить, как Глеб.
Я нерешительно повернулась к Марку и кивнула.
Тот протяжно вздохнул, повернул с главной улицы и припарковался в переулке.
Меня почему-то это насторожило, хотя я вот только что слышала его голос и, как минимум, он жив и здоров.
— Не томи, — поторопила я.
— Когда ты уехала, а папа был в больнице, Глеб стал сам не свой, — сказал Марк.
— Ты сам знаешь, что я не уехала сама, меня отправила ваша мама, — перебила я. — Неужели он думает или думал, что я сбежала сама?
— Слушай, не знаю, — Марк повернулся ко мне. — Но он закрылся в себе, снова впал в депрессию, он стал выглядеть так, как тогда… Ну, после аварии. Я уже даже отвык, что он таким бывает. Короче… Не вини его, ладно? Я ему завидую всю жизнь, я злюсь на него… Когда он за тобой приударил я как чувствовал себя, как ребёнок, у которого конфету отняли…
Марк выдохнул и замолчал.
— Ну и вёл себя похоже, — я слегка улыбнулась.
— В общем… Я не знаю, что ему там мама пролечила, что он сам там думал, но у него тут не на месте всё, — Аверин постучал пальцем по виску.
Я нахмурилась.
— Не в смысле, что он псих, но у него такое состояние… Не знаю. Поэтому вряд ли он сможет тебе помочь и… Короче мама…
— Мы с ней виделись, — решила сказать я. — Она сказала, чтобы я избавилась от ребёнка.
Марк только открыл рот, чтобы что-то сказать, но то, что я сказала его остановило.
— Что? — только и просил он.
— Как-то так, — я кивнула. — Вашей семье не нужны эти проблемы… а насчёт Глеба… Я ему обо всём написала, и…
Сейчас, после того, что рассказал Марк я уже думала, что зря это сделала — если у него тяжёлое состояние и нахлынула депрессия, то от моего сообщения может стать только хуже, а этого я уж точно никак не хотела.
— Вот ведь, — Марк покачал головой. — Прости, Регина, думаю, ты уже успела понять, какая у меня мать. Я вот рад, что смог тебе сказать всё…
— Спасибо…
У меня закружилась голова и я сползла в кресле, стало тошнить.
— Домой отвезу тебя? Или лучше в больницу?
Я не могла ответить, потому что вслед за тошнотой пришла боль в спине и животе.
— Да ты вся бледная, поехали в больницу.
Мне удалось только еле как кивнуть.