Я не знала, что говорить, и мне было очень страшно. Я сама, своими руками сейчас испортила отношения с последним человеком из моей прошлой жизни.
- Я не знаю, зачем я это сказала, - очень тихо проговорила я.
- Что ты там лепечешь себе под нос? - брезгливо произнесла Полина. - Только что орала чуть не на все здание, рот открой и говори нормально.
Я вдохнула, сглотнула подступающие слезы.
- Я не знаю, зачем я это сказала. Я не понимаю, почему не смогла остановиться. Я не... - и вдруг я закончила, жалобно глядя ей в глаза. - Не выгоняй меня, пожалуйста.
- А что с тобой делать? - холодно поинтересовалась она. - Чаем напоить и на ручках покачать?
Я была совершенно не против того, чтобы меня сейчас взяли на ручки или хотя бы обняли, да и горячий чай с сахаром был бы очень кстати, но судя по настроению Полины, ничего этого мне не светило. Она намерена была выставить меня и запретить возвращаться.
- В общем так, - сказала она, глядя на меня ничуть не лучше да Айгита до этой осени. - Истерики закатывать ты будешь у досточтимого твоего отряда. Или неси их в госпиталь и получай успокоительное. Как специалист я больше ничем не могу тебе помочь. То, что было сейчас, за пределами моих компетенций. А как человека я тебя видеть больше не хочу. Закрой, пожалуйста, дверь.
Я послушно подошла к двери и прикрыла ее поплотнее и вопросительно взглянула на нее. Она покачала головой.
- Не так. Со стороны коридора.
Я вышла и снова закрыла дверь. Хуже мне еще не было.
В тот четверг Димитри, придя на урок, осмотрел зал и удивился:
- А чем ты в этот раз хочешь ограничить пространство? Мы же обычно ставили стулья.
- С видимыми ограничениями ты уже хорошо справляешься, - ответила Полина.
За похвалой обычно следовала более сложная задача, и Димитри приготовился.
- Я попросила принести столешницу от сломанного стола, мы положим ее на пол и постараемся не уйти с нее.
- Но Полина, - смутился он, - тут же почти нет места.
- В этом и суть, - кивнула она. - Может случиться и так, что обстоятельства не предоставят тебе больше места, чем вот такой крохотный пятачок. И может статься, что тебе будет очень грустно отказаться от танца даже в таких условиях.
- Ну что же, - вздохнул он, - я буду пробовать.
- Не пробуй, - она качнула головой, - танцуй.
Валентин пробился на прием к заму наместника семнадцатого декабря. Ему было назначено в хренову рань, в полвосьмого утра. Граф да Айгит в полевой форме Охотников принимал его в Адмиралтействе. Увидев на вешалке в углу кабинета зимнюю куртку от этого же комплекта, Валентин понял, что граф появился до рассвета только ради него и снова уйдет в город, едва рассветет, как каждый день в течение всего этого месяца. Приветствие было кратким, почти скомканным. После него сааланец вопросительно взглянул на байкера, и тот заговорил.
- Я здесь из-за ситуации с Полиной Бауэр. Безопасность портала "Ключик от кладовой" обеспечивал я, и я хочу убедиться, что вам известно положение вещей.
- Положение каких вещей? - спросил да Айгит.
- Ситуация с ее деловой репутаций, - сказал Валентин и выложил на стол папку с подшивкой сканов, найденных в сети, толщиной с магазин от АК.
- Что там? - неприязненно покосился на папку граф.
- Образцы порочащих высказываний в адрес Полины Юрьевны.
- Образцы? - уточнил Дейвин. - Не весь материал?
- Нет, повторяющихся источников и репостов там нет.
- Спасибо, - граф вздохнул и придвинул папку ближе к себе. - Я выясню это.
- И вам спасибо. Всех благ, - ответил байкер, поднимаясь.
Закрыв за собой дверь, он еще из коридора позвонил Марине.
- Мариша, я только что от зама наместника. Документы я отдал, а там уж... Ну да... Да знал, конечно... Но попробовать-то было надо. Угу, попробовал. Ну, папку он взял. Ага.
Закончив этот содержательный разговор, Валентин Аркадьевич миновал проходную, сунул комм в карман и пошел к машине.
Дейвин в это время уже звонил Ивану Кимовичу, наскоро пролистав содержимое папки. Но разговор его не порадовал. Выслушав его, Иван сказал:
- Ну Дэн, за общее благополучие всегда кто-то платит. Иногда репутацией, иногда жизнью, тут уж как повезет. Она сама это выбрала. И судя по ее делу, выбирала последовательно и осознанно.
- То есть вы ничего не будете делать? - уточнил граф.
- Нет, - ответил безопасник. - Если ее восстановят в правах и снимут судимость, она будет вправе подать в суд на этих людей. Но сначала ей придется доказать их причастность к этим высказываниям.