- И при этом говорит, что никогда не колдовала... Интересно.
- Контакта с Потоком у нее точно не было, Хайшен проверила дополнительно.
- А если обстоятельства меняются?
- Она меняет ритм и продолжает движение.
- Но что она сохраняет, Дейвин? Что у тебя здесь?
- Не знаю, мой князь. Не могу понять. У меня нет для этого слов. Хотя... Неужели она сама создает образ себя и потом придерживается именно его?
Воскресенье Полина провела со школьными досточтимыми. Постигая премудрости большой ролевой игры и слушая рассказ о детском коллективе, монахи и монахини страдали, пытаясь вместить в голову эти новшества и доводя Полину до отчаяния своим непониманием, пока не появился Айдиш и всех не спас.
- Досточтимые собратья, - сказал он, - вспомните определение этой деятельности. "Детская игра - это способ научения быть и действовать в ситуациях, составляющих взрослую жизнь равноправного члена общества", - процитировал он и добавил. - Я же давал вам всем читать этот учебник. Это просто способ создать отдельные навыки, которые потом объединяются в деятельность взрослого. А большая ролевая игра, про которую мистрис Полина вам рассказывает, это промежуточный этап между игрой по правилам и деятельностью взрослого. Вы создаете условную, учебную ситуацию и даете отработать поведение для начала в ней, чтобы ваши воспитанники не впадали в оторопь при виде новых обстоятельств. Вы делаете обстоятельства как бы полузнакомыми для них и тем самым побуждаете их осваивать дальше, раздвигая границы познанного.
- Полузнакомые обстоятельства, - протянул один из воспитателей. - Да, так гораздо понятнее. Благодарю тебя, досточтимый собрат. Мы продумаем это вместе.
- Ну слава богу, - сказала Полина. - Мы закончили?
- Я бы на вашем месте, Полина Юрьевна, так не радовался, - заметил директор и, вздохнув, добавил. - На своем, впрочем, тоже. Но да, на сегодня закончили.
Утром понедельника полицейских, забранных в Приозерск из Фрунзенского РУВД, взяли в работу мальчики и девочки Хайшен, заняв для этого не только две общие лаборатории, но и личную лабораторию князя. Свое помещение Дейвин не отдал, объяснив, что ловушка для фавнов тоже нужна срочно, и очень старательно не думая о том, что настоящей причиной было нежелание прикладывать руку к неприятностям для людей, с которыми он проработал вместе много времени даже по счету империи. Впрочем, полицейским это мало помогло. Бригада из менталиста, аналитика и следователя, выполняя приказ дознавателя, работала с каждым быстро и надежно, не очень заботясь о гуманизме, особенно по местным меркам. Кулейн, начав опрос первого из них, уже через полчаса поморщился и прокомментировал Ийс и писавшему в журнал Гоивелу: "Да, это нам не позавчера..." Гоивел кивнул, не отрываясь от текста: "Позавчера было гораздо интереснее и, знаешь, сильно проще". Ийс лишь вздохнула.
Офицер полиции после каждого вопроса сааланского следователя ежился, морщился, тер затылок и макушку, пугался, видя записи менталиста на доске, изводил менталиста и следователя эмоциональным шумом и бесил аналитика несвязностью и бестолковостью вранья, пока Ийс не сказала: "Мальчики, время уходит, нет смысла перемешивать эту воду дальше, зовите медиума", - и не взялась за камни. Через сорок минут закончив допрос, она сказала: "Ну нет, забыть это я тебе не дам", - и проделала кое-что, по меркам Нового мира, в общем-то, незаконное, но не считающееся существующим, так что претензий к империи по этому случаю быть не могло. Да и допросом эта встреча не была, а под согласием дать объяснения все эти люди подписались еще в Адмиралтействе месяц назад, так что вопрос о законности оказывался праздным. После возвращения в город этот полицейский в течение трех дней был сперва отправлен на лечение в неврологическое отделение стационара, а затем уволен по состоянию здоровья. Остальные четверо до конца своих рабочих дней были предельно вежливы и тактичны с любым бомжом. Впрочем, командировочные за весь месяц, проведенный в резиденции, им были выплачены честно, Димитри включил в сумму даже повышенную оплату за выходные.
Подписывая чеки, князь задумчиво сказал Иджену: "Теперь я знаю, что такое тридцать сребреников". Иджен вежливо кивнул, качнув рубиновыми серьгами, принял подписанные чеки и унес. Он не знал, что такое тридцать сребреников, и не собирался знать впредь. Его больше волновало, где размещать семью да Юн, которая прибудет в полном составе уже следующим утром.
Приемная наместника сразу после завтрака оказалась заполнена сааланцами так плотно, что стюард, пришедший менять баллон в кулере, сказал Иджену: "Я потом зайду, позвоните, как освободитесь". Маркиза да Юн, ее оба мужа, вторая жена одного из ее мужей и второй отец Айриля заняли приемную, смеясь и переговариваясь. Сам Айриль, уже не первый день щеголявший в своих цветах, пришел из школьного крыла через пять минут после звонка Иджена. Некоторое время семья весело пила чай и обсуждала предмет сделки, заключать которую они приехали. Сделок на самом деле было две: Айриль принимал торговый дом своей наследодательницы, а семья да Юн признавала усыновление Полиной Бауэр своего чада с непростой судьбой и включала новую родственницу в сложную систему сааланских семейных экономических связей. Дожидаясь Полину из школьного крыла, Айриль очередной раз объяснял одному из отчимов формат, суть и предмет сделки, держа нетбук на здоровом правом колене.