- Это хорошо, Димитри. Это хорошо, что тебе страшно сейчас. Это значит, что ты наконец увидел опасность, которую раньше не замечал, - сказал досточтимый участливо.
- У меня есть новости для тебя о твоих кровных родичах, пресветлый князь, - вдруг вмешалась в разговор Хайшен.
- Говори, досточтимая, - повернулся к ней князь. - Хуже, мне кажется, уже не будет.
- Потомки твоего брата Артораи сейчас живут в столице. Он не заключал брака, но у него была наложница, дети от нее. После того как рабство отменили, именно потомки этих детей теперь да Гридахи. И у рода теперь две ветки. Одни блюдут древнее достоинство, вторые ведут жизнь скорее ремесленников, чем аристократов, и довольно грустную, потому что периодически вспоминают, кем так и не стали. Твой двоюродный дед все еще жив и одиноко живет в том же доме, где жил и твой брат. За старым виконтом присматривает очередной лекарь. Предыдущий разорвал контракт в прошлом году и уехал из столицы на юг, поправлять свое здоровье. Конечно, знатная ветвь рода знать не хочет свою простую родню. Их тоже очень немного. Северные земли действительно стоят заброшенными, хотя кто-то из аристократической ветви там живет, чтобы семья не потеряла право на марку. Их тоже очень мало. Законность наследования имени весьма сомнительна, но задать вопросы об этом может только глава рода. Теперь ты знаешь достаточно, князь.
- Что же, Хайшен, - спокойно сказал князь, выпрямляясь в кресле. - Я не удивлен. Теперь - совсем не удивлен.
- Теперь ты знаешь, что нужно делать, князь Димитри? - спросила настоятельница.
- Да, - вдруг весело ответил князь. - Именно то, досточтимая, что я отказался сделать при первой нашей встрече. И на том же месте. В ратуше на Старой площади. А теперь я пойду и займусь приведением в порядок текущих дел.
И он действительно встал и вышел из покоев досточтимого Айдиша. А оба церковных мага, Айдиш и Хайшен, остались обсуждать разговор.
- Удивительные результаты дает сочетание этих методов с известными нам, - задумчиво произнесла Хайшен. - Быстро, точно и так легко...
- Не с каждым так, досточтимая, - возразил Айдиш.
- Это не повод отказываться от таких возможностей, - решительно сказала Хайшен. - Мы будем учиться здешней традиции.
Седьмого января, в Рождество, Гавриил пришел говорить с отцом Серафимом о пострижении. Мол, хочу остаться тут навсегда.
Батюшка, выслушав, глянул на своего подопечного как-то особенно внимательно.
- А Фотиния, Света, замуж идет, знаешь?
- Да, мне говорили, - улыбнулся наставляемый. - Хорошо, что у нее сложилось с семьей. Она надежная, честная.
- А твоя семья? - спросил батюшка. - У тебя есть семья?
- Больше нет, - пожал плечами Гавриил, - и это справедливо.
- А Илья и Семен рыбачьи сети начали плести, ты знал? Думают продавать.
- Нет, не знал, - удивился Гавриил и тут же обрадовался. - Это они хорошо придумали. Сети всегда нужны, а руки у них на месте. Если еще продавать сумеют...
- Сумеют, - кивнул священник, - сейчас с этим будет проще. И для наших, и для... кхм, для гостей.
- Я знал, что у всех все будет хорошо, - заулыбался златовласый парень. - После такого, как с нами было, плохо быть не может. Такой господин не оставляет.
- И у тебя все будет хорошо, найдешь свою судьбу, устроишься, - заверил его батюшка.
- Отче, я уже устроен, - решительно сказал наставляемый.
- Подумай хорошо, - предложил священник. - Ты молодой, плотское о себе еще даст знать.
- Отец Серафим, ты про что? - недоуменно воззрился на него Гавриил.
- Ну поесть в охотку, например, - издалека начал священник.
- Отче, мне хватает, большего не потребуется, - уверенно заявил Гавриил.
- А блуд, привычный тебе до этой осени? - спросил отец Серафим. - Ты прости на грубом слове, но назвать любовью эти случки, когда сегодня с одной, завтра с другой, и женщины так же точно, у меня язык не поворачивается. Но у вас оно, видимо, в крови. Как ты без этого?
- Да нормально, - пожал плечами наставляемый.
- Это пока нормально. А потом? Весной?
Гавриил вытаращился на священника совсем круглыми глазами, став при этом очень смешным и милым.
- Святой отец, ты о чем? - спросил он удивленно. - Это же как ветер: сегодня есть, завтра нет. Мне что, за каждым дуновением всю жизнь так бегать?
- Гм, - качнул головой отец Серафим. - Давай-ка разбираться.