Рассвет двадцать восьмого января был прозрачно-дымчатым и ледяным. Метеостанция школьного крыла показала минус двадцать восемь. Димитри, выглянув в окно с утра, даже повел плечами, думая о том, как ему не хочется не только выходить на улицу, но и хотя бы спускаться на первый этаж к кордегардиям. Дейвину на погоду было совершенно наплевать, у него стало меньше одной головной болью, и он спешил поделиться этим счастьем со всеми, кого оно могло касаться. Он сам пришел в казармы, выставил начальника спецподразделений из его кабинета и вызвал командира третьего подразделения первой полусотни. Сержант появился так быстро, как будто ждал за дверью. На его лице была написана то ли благодарность, то ли радость от того, что этот невообразимый по меркам побережий около столицы холод остался на дворе, а все вопросы можно решить, не выходя из казармы.
- Господин маг, по твоему приказу прибыл...
- Вижу, что прибыл, - кивнул Дейвин. - Войди и подойди.
Сержант послушался, прошагал по ковру и остановился в центре. Маг тоже сделал к нему два шага.
- Ну вот, все с вашим подразделением выяснилось. Маг отряда у вас весной будет с очень большими шансами, причем давно знакомый всем вам. В этот раз никаких особых проблем быть не должно.
- Весной, господин маг? - переспросил Сержант.
- Если на суде все сложится удачно и девочка вернется живой, она вернется именно в твое подразделение. Это будет справедливо, - пояснил граф.
- Я... Да, господин маг. Спасибо, господин маг. Все, что от меня зависит, я сделаю.
- Погоди благодарить, воин. Все, что от тебя зависело, ты уже сделал, причем давно. Если мы не вернемся, собирай все подразделение и уезжайте в Московию. Эмергов вас охотно возьмет и даст вам дело. Ни позора, ни беды для вас в этом не будет, он хороший господин своим людям. А тут твоему отряду без меня и без князя будет нечего делать, так что учти, и при появлении третьего наместника, - Дейвин вдруг усмехнулся, - или второго легата собирайтесь и уезжайте, не медля. Понятно?
- Да, господин маг, понятно.
- Хорошо, воин. Госпожу да Сиалан я поставлю в известность сам, она еще вызовет тебя подтвердить наши договоренности. Иди, выполняй. И спасибо тебе за девочку.
Вернувшись в крыло аристократов, Дейвин отправил Нодду к Ануэль договариваться о планах виконтессы на ближайшие десять дней. Предстояло передать ей все контакты с городскими группами самообороны и объяснить все меры предосторожности. Учитывая, что обе стороны не были в восторге от перспектив, на собственные дела у него опять осталось только ночное время. Но пока он был не занят и написал Женьке. Удивительным образом, тот был свободен для разговора, но когда Дейвин открыл видеоконференцию в хэнгауте, он увидел за спиной друга совсем незнакомый пейзаж.
- Женька, здравствуй! Куда это тебя занесло? Что это за кошмарные муравейники у тебя за спиной? Или это скалы?
- Этот человейник, Дэн, называется Нью-Йорк, - усмехнулся Ревский. - Я тут по делам. У меня семинар.
- Это город? - удивился да Айгит. - Почему так странно выглядит?
- Потому, что это семидесятый этаж, Дэн. У нас перерыв, я вышел на балкон, чтобы поговорить с тобой. Как ты?
- Уже хорошо, Женька, - граф попытался улыбнуться. - Уже хорошо.
- Какое-то неубедительное у тебя "хорошо", Дэн. Выглядишь невеселым.
- Я устал, Женя. Но отдыха нам не светит, будет второе судебное разбирательство, в нашей столице... С тобой все хорошо? Ты выглядишь, как будто у тебя что-то болит.
- Ты и болишь. - Евгений посмотрел на друга очень серьезно, почти печально. - Возвращайся живым, пожалуйста.
- Спасибо, Женька. Я очень постараюсь, да. Знаешь, я только сейчас понял, что мы тут наделали. Как тебе только не позорно со мной дружить?
- Дэн, ты дурак? - без паузы спросил Ревский. - Или обидеть меня хочешь?
- Дурак, наверное, - так же быстро согласился да Айгит. - У меня не так много друзей, и замарать дружбу своим недостойным поведением мне, если быть честным, по-настоящему страшно.
- Успокойся. И если тебе там у вас скажут, что ты плохой и никому не нужен - приезжай сюда.
- А если мне и колдовать запретят? - спросил граф с улыбкой и удивился ответу.
- Тогда тем более приезжай, - сказал ему друг. - А теперь я пошел работать, и учти, что я жду от тебя письма. Когда угодно. О чем угодно. Чтобы просто знать, что ты живой.