Джейми поморщилась при воспоминании о том, каким раздраженным был в тот день Джейк и с какой издевательской холодностью посматривал на нее. Его высокомерие было просто невыносимым! Но что за всем этим стояло? Неужели он опасался, что она подойдет к Марку и выложит ему, что его сынок соблазнил ее, внушив, что любит, и все это лишь для того, чтобы ее доля наследства не уплыла из его рук?
Но разве она способна на такое? И Марк, и Маргарет обожали Джейка, к тому же Марк — человек чести, и подобные сведения о сыне наверняка принесли бы ему непереносимые страдания. Нет, жаловаться она не собиралась, ведь она решила все начать сначала, обрести новый смысл и ей даже удалось заставить себя поверить, что она действительно хочет от жизни лишь одного — удачной карьеры и успеха.
Поздние осенние сумерки быстро перешли в вечер. Знакомая боль при мысли о прошлом как всегда усугублялась ощущением мрачного отчаяния. Шесть лет прошло, а горечь и боль все не шли на убыль, и единственное, чем отгораживалась она от страдания, это умением выглядеть в глазах окружающих удачливой и счастливой.
Ее сверстницы, пережив любовное разочарование, вскоре успокаивались, завязывали новые знакомства. Почему же она до сих пор не встретила никого, кто бы мог заменить ей Джейка?
Возможно, это произошло потому, что Джейк, кроме того, что был ее первой любовью, был еще и близким с детства человеком. Его предательство грабительски лишило ее не только любовника, но брата и друга, который казался ей надежной защитой и опорой во всем.
Безумно любя Джейка, она так безоговорочно ему верила, что ни на минуту не допускала мысли о существовании в его жизни других женщин. Той же Ванды, например. Джейми понимала, конечно, что не первая у него, но ведь это было до нее. Он на восемь лет старше, жил вдали от дома, учился в университете. К тому же природа наделила его не просто красотой, но таким необыкновенным чувственным магнетизмом, что ему вряд ли удалось вести целомудренный образ жизни.
Жаль бедную девочку, которая выйдет за него замуж. Не слишком-то долго он способен хранить верность, особенно наивному девятнадцатилетнему созданию.
Ведь и сама она раньше, когда они стали любовниками, не думала ни о чем таком, и лишь теперь, оглядываясь назад, видела, что особенной пылкости в нем не наблюдалось, напротив, была некоторая сдержанность, даже в том, как он прикасался к ней, как обнимал… Скорее всего, ее неопытность явилась для него чем-то вроде тяжкого испытания.
Она тогда не понимала этого, отдаваясь ему с блаженной радостью, вызванной тем невероятным фактом, что он любит ее. Легкого прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы зажечь в ней огонь восторга и счастья. По наивности она думала, что причина, по которой он занимается с ней любовью, у него та же, что и у нее, и что он просто не мог дождаться, когда их любовь будет увенчана брачным союзом.
Да, он был с ней очень терпелив, осторожен и нежен, но и только. Он вполне мог обойтись и без этого, вот почему до сих пор она думает об этом с горечью. Как видно, ему просто необходимо было покрепче привязать ее к себе, а для настоящих любовных утех у него всегда имелись женщины вроде Ванды.
Вздрогнув, она отвернулась от окна, болезненно осознав, что мысли устремились в опасном направлении. Прошлое позади, и все, что в нем было, пусть навсегда там и останется. Хотя, как забыть объятия Джейка, если от одного его прикосновения она испытывала такое наслаждение, какого не мог ей дать ни один мужчина из тех, с кем время от времени сводила ее судьба. Потому и не шло у нее с ними дальше прикосновений, что она всякий раз остро осознавала, что это не те прикосновения.
Вот и сейчас одно воспоминание о его руках привело ее в сильнейшее волнение. С тех пор как они расстались, Джейми жила будто замороженная. Но может, она по природе своей не сексуальна? Разве кто-то терзается из-за того, что у него всю жизнь плохой аппетит? Просто все люди разные — одним, к примеру, чтобы выспаться, достаточно пары часов, а другим для этого требуется часов восемь. Так и она прекрасно может обходиться без секса. Что тут такого страшного?
Внутренний голос ехидно спросил, а как, мол, насчет любви? Любовь… Ее губы дрогнули, но затем окаменели. Что такое, вообще говоря, любовь? Это безумие, эти опасные чувства, которые Джейк возбуждал в ней? Если так, то лучше уж обойтись без этого. Но почему же тогда даже звук его имени, слетевший с чьих-то губ, вызывал у нее сердцебиение.