— Парень не выглядит обычным пленником. Да и имя свое скрывает. Я думаю, что он из знати. Может, даже маг, а ты знаешь, как в Остовии ценят магов.
— Маг? — Джеймс смотрел на Элайджу с неподдельным восторгом.
Маги появлялись на свет довольно редко, поэтому очень и очень ценились. Сам Джеймс всего лишь пару раз видел магов на поле боя. Это завораживало. Однажды он даже забыл, что вокруг кипит сражение. Хорошо, что тогда именно Элайджа прикрыл его спину и не дал врагу снести Джеймсу голову, потому что тот стоял посреди битвы и пялился на мага, как истукан. Магия очаровывала, пленяла и захватывала воображение.
— Как он тогда вообще попался? — удивленно спросил Джеймс.
— Думаю, не хотел показывать свой дар или, может, был в тот момент слаб. Да и вообще, это всего лишь теория. Ты не собираешься даже пытаться мыслить?
— Я думаю о том, как нам с тобой спасти мага. Кстати, а на мордашку он как?
— Джеймс! — Элайджа даже стукнул бокалом с вином по столу.
— Вот поэтому сперва падают в обморок, а потом бегут, как от огня. — Джеймс развел руками. — Я же должен знать, ради кого рискую головой. Хотя, ладно, я готов рискнуть даже ради тебя.
— То есть отговаривать ты меня точно не будешь? — Элайджа покачал головой. — Тогда я, пожалуй, расскажу тебе свой план.
Они просидели в доме Джеймса еще около часа — Элайджа посвящал друга во все детали безумного плана. Плана, после осуществления которого они оба станут изгнанниками. Скорее всего, уже завтра их будут разыскивать по всей Анталии. Это безумие, выходящее за рамки здравого смысла. Но почему-то Элайджа с твердой уверенностью считал — это самое правильное, что он совершал за всю свою жизнь. Этот мальчишка словно стал тем шансом изменить жизнь, так необходимым Элайдже. Он собирался стать предателем, чтобы в конечном итоге спасти свою Родину. Спасти Анталию, собиравшуюся погрязнуть в войне окончательно. Сколько раз он думал о перевороте, но каждый раз понимал, что Анталия просто не переживет внутреннего конфликта. Элайджа верил, что сможет что-то изменить, только действуя извне с помощью королевы Остовии.
— Кто же его знал, что здесь столько сырых и ужасных камер, — ворчал Джеймс, врываясь в очередную пустую. — Как бы здесь гармонично смотрелся сам Его Величество, среди этих крыс… — он хмыкнул, выходя обратно, обнаженный меч в руке зазвенел, ударившись о железную дверь. — Прямо как на балу. Ваше величество и его подданные.
— Тс-с, — шикнул Элайджа.
Откровенно говоря, он смутно понимал, для чего это делает. Слишком необдуманное решение, слишком странный порыв. Сейчас, в темноте коридоров, происходящее не казалось ему правильным. Скольких парней уже оприходовал Грегор? Скольких оприходует еще? И с чего вдруг нужно помогать именно этому? Вроде бы раньше Элайджа стремлением к благотворительности и глупости не страдал. Сейчас чертовски хотелось повернуть назад и не иметь ничего общего с безнадежной, обреченной на провал миссией. Куда он вообще потом собирается направиться? Черт! Почему рой мыслей не посещал его раньше. Элайджа перевел взгляд на Джеймса, скорее наслаждавшегося тем, что открывал с ноги двери незапертых камер. Вот он всегда готов прыгнуть с головой в омут, не думая о последствиях. Он, но никак не Элайджа. Да, проникнуть во дворец проблемой не являлось. На них с Джеймсом даже никто не обратил внимания. Выбраться обратно через канализацию тоже. Элайджа знал все подземные ходы, которые вели за пределы города. На случай, если Грегору придется спасаться бегством. Всех мало-мальски ценных преступников содержали в тюрьмах за пределами дворца. Камеры в самом дворце зачастую пустовали или здесь удерживались пленники, которые привлекли внимание Грегора. Как этот. Охрана оставляла желать лучшего — юнцы и те, кто проявил себя не лучшим образом на поле боя. А охрана дворца — пропустила Элайджу без вопросов. Сейчас все очень и очень просто, но за пределами города так уже не будет.
Элайджа уже открыл рот, чтобы предложить Джеймсу отправиться в кабак и напиться, но понял, что поздно. К ним приближался стражник. Спускаясь по ступенькам, он шумно пыхтел. Видимо, нашел товарища, которого Джеймс и Элайджа вырубили при входе в темницу.
— Э-э-э? Вы… — заметив их, начал стражник и стал поднимать фонарь в руке, чтобы осветить коридор. Элайджа оказался быстрее, метнулся вперед и, приставив к шее стражника лезвие ножа, закрыл ему рот.
— Один звук и ты труп, — угрожающе прошипел он. Стражник так поспешно закивал, что Элайджа испугался, как бы тот сам не напоролся на нож.