— Что, силенок не хватает? Думаю, это отучит тебя нарушать правила, — усмехнулся рыцарь и бросил плеть рядом с дрожащим Андриэлем.
Сколько еще он пролежал на полу, когда дверь за его мучителем захлопнулась, Андриэль не знал. Он смотрел на плеть, перепачканную в его крови, и клялся, что больше никогда не покажет слабости. Он не позволит себя унижать и бить.
Клятвы Андриэль не сдержал. Еще не раз и не два плеть опускалась на его спину, а раны заживали мучительно долго.
Андриэль с силой захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Крики в голове стали сильнее. Его собственные крики, полные боли.
— Нет. Нет. Не надо, — шептал он словно в бреду, сжав голову руками, — замолчи. Замолчи.
Слезы текли по лицу, а сам он отчаянно хотел выбраться. Выбраться из этого лабиринта дверей, криков и воспоминаний.
— Нет ничего страшнее, чем оказаться пленником собственного сознания, — сказал Рикас и отложил зелье в сторону, — ты не должен позволить силе выйти из-под контроля, иначе потеряешь связь с реальностью.
— И что делать в таком случае? Как выбраться? — спросил Андриэль.
О таком в школе не рассказывали. Рикас всегда говорил, что преподаватели не знают и половины того, на что способна магия, тем более — магия по управлению мыслями. Слишком редкий дар, слишком страшный дар.
— Никто не знает, Андри, никто. Наверняка есть нужная дверь, но чаще всего это смерть.
— Магия мало похожа на дар.
— Это проклятье, Андриэль. Мы с тобой прокляты, — в голосе Рикаса слышалось отчаяние, но уже в следующую секунду его взгляд стал, как всегда, отстраненным.
Тогда Андриэль не придал словам Рикаса никакого значения. Ему казалось, что уж с ним такого произойти точно не может. А еще была Мэдисон, всегда смеявшаяся над страхами Рикаса и называвшая его чрезмерно серьезным. Андриэль верил ей, ведь Рикас тоже верил. Не зря Мэдисон была близка с братом. Рикас прислушивался к ее советам.
Андриэль поднялся и снова тряхнул головой. Он должен понять, что это не сон. Он сейчас скорее всего лежит на кровати и умирает. Он там умирает. Настоящий он. А здесь лишь его магия, сконцентрированная и запертая в сознании. Магия, которую Андриэль воспринимает как себя. Но это не он — не он сам, лишь его часть. И он должен договориться с этой частью себя самого, найти дорогу обратно. Вернуть телу жизнь, иначе он так и умрет. Тело умрет, а его душа останется запертой в клетке. В клетке из самых страшных и болезненных воспоминаний.
— Мамы и папы больше нет, — Рикас сказал это так, словно его это вовсе не волновало и не беспокоило, — остались только мы с тобой.
Он должен выбраться, должен сказать Рикасу, что ошибался. Считал, что брату все равно. Считал его жестоким и безразличным. Но уже в камере Грегора понял, что ошибался. Что Рикас сойдет с ума, если он не вернется. Потому что у них никого не осталось. Только они вдвоем, только они вдвоем. И он справится. Чего бы ему это ни стоило.
Андриэль двинулся по темному коридору вперед. Он знал, что умирает, но собирался найти способ, чтобы этого не случилось.
Он нужен Рикасу. А еще не может же он заставить Джеймса в одиночку отдуваться перед братом.
Джеймс сидел возле кровати Андриэля и не мог отвести от него взгляда. Бледный, с испариной на лбу и шевелящимися губами. Порой Джеймс выхватывал обрывки фраз, чаще же Андриэль произносил их так тихо, что понять, о чем именно речь, было невозможно. Иногда он выкрикивал слова очень громко, тело его выгибалось дугой, а крики переходили в стоны. Джеймс знал одно: больше всего на свете он хотел узнать, что же видит Андриэль, но в то же время знать ему не хотелось совершенно. Такие разные желания сводили с ума. Ему было страшно понять, что пережил Андриэль, и хотелось помочь забыть об этом. Хотя, скорее всего, помочь забыть будет нелегко и страшно.
— Но я готов, — тихо сказал Джеймс и взял Андриэля за руку, та оказалось ледяной на ощупь, — я помогу тебе забыть. Только выживи. Если умрешь и ты, то я просто не справлюсь с этим. Не оставляй меня выяснять отношения с твоим братом одного.
— Думаешь, он тебя слышит? — голос Элайджи вырвал Джеймса из реальности, в которой остались только он и умирающий на кровати Андриэль.
— Надеюсь на это. Ему нужно бороться.
— Ты слышал лекаря. Без противоядия у него нет шансов. Ты должен это понимать и быть к этому готовым.
— Что, решил походить на Рикаса? Предлагаешь мне просто смириться с тем, что он умрет? Я был там, я не защитил его! Я буду сидеть здесь сколько надо, буду говорить с ним. И буду верить, что он очнется.