Мне почему-то подумалось, что это те самые Аленкины земляки, перебравшиеся в столицу.
- Где у вас тута розетки? - буркнул лысоватый, показывая желтые кривые зубы. – Начальство велело все розетки проверить.
Он достал из кармана отвертку-пробник и попытался ткнуть ее в розетку над столом. Получилось не с первого раза, потому как руки отчаянно тряслись.
Его более ловкий напарник с седыми усами успел проверить розетки над кроватями.
- Вроде порядок! – заявил он.
- Погодь… - покачал головой лысоватый. – А холодильник у них куды воткнут?
- Точно! Еще за шкафом розетка должна быть. Надо глянуть. - Усатый попытался отодвинуть шкаф. – Тяжелый…
- Счас подсоблю! – лысоватый ухватил шкаф с другой стороны. – Ну-ка, раз, два, взяли! Та ты шибче тяни, шибче!
- Никак, - вздохнул усатый. – Разве завтра с Никанорычем втроем попробовать.
Аленка сидела на кровати спиной к рабочим и не обращала на них никакого внимания. В руках у нее была большая пушистая щетка: Алена делила волосы на пряди и расчесывала по одной. Прядка волос над ухом запуталась, Алена потянула сильнее…
Дзынь! Золотая сережка с голубым камешком упала на пол и, подскочив, улетела под шкаф.
- Ой! – воскликнула Аленка. – Моя сережка!
- Под шкафом она, - вздохнул усатый. – Не доберешься.
- Как это не доберешься? – удивилась Аленка. – Это мои любимые серьги, Максим на годовщину венчания подарил.
Легким движением, точно это был лист картона, Алена отодвинула шкаф и достала сережку.
Дашка с победным видом подняла палец вверх. Словно хотела сказать – смотри, вот он – неадекват.
Аленка тем временем хотела вернуть шкаф на место, но тут вмешался лысоватый:
- Стой, девка! Я заодно розетку гляну. Так… Порядок, двигай взад!
Он окинул Аленку задумчивым взглядом и спросил:
- А ты, девка, никак рожаешь?
- Рожаю… - смутилась Аленка.
- Отож! Бабе в родах сила страшенная дана. Мою как прихватило рожать, вызвал фельдшера. Фельдшер-то здоровый жлоб, килограммов под сто. А она его как перышко - хвать! – и в окно выкинула. Благо, у нас в избе окна невысоко, нырнул фельдшер в лопухи, только харю поцарапал.
Я, поймала Дашкин взгляд и развела руками. Мой жест означал – ничего здесь экстраординарного нет, физиологические особенности процесса.
Дашка поняла без слов и надулась.
- Ой, девочки! – призналась Аленка, когда за рабочими закрылась дверь. – Меня уже хорошо так хватает! А Алла Ивановна все не идет и не идет…
- Давай сами к ней сходим! – предложила я. – Я провожу.
- Правильно! А мы пакеты донесем! – вызвались Дашка с Маринкой.
Мы подошли к ординаторской, постучались и заглянули внутрь.
Увиденная картина повергла нас в шок.
Алла Ивановна сидела на полу и, кривясь от боли, ощупывала ногу.
- Алла Ивановна, миленькая, что случилось? – разом затараторили мы, влетая в ординаторскую.
- Жалюзи заело, - хриплым голосом пояснила врач. – А я, калоша старая, полезла поправлять. И оступилась. Теперь вот сижу, как пень и встать не могу.
- Перелом? – испугались мы.
Тем временем Аленка присела на корточки и тщательно ощупала ногу врача:
- Так болит? А так? Пальцами шевелить можете? А наверх потянуть? Нет, на перелом не похоже. Хотя для верности надо бы снимок сделать. Но скорее всего – сильное растяжение.
- А ты у нас травматолог? – заинтересовалась Алла Ивановна.
- Проходила курсы оказания первой медицинской помощи, - пояснила Аленка. – В деревне без этого никак. У вас эластичный бинт есть?
- В тумбочке.
Аленка достала бинт и начала ловко накладывать его на ногу врача.
- И вот же, девы, как назло, в отделении полный аврал, - вздыхала врач. – У Светланы Даниловны родзал занят. Ольга Петровна из второго родзала – на плановом кесаревом. Мария Семеновна и Тимур на срочной операции. И я тут обезножила.
Алла Ивановна кивнула в сторону кабинета заведующей и добавила приглушенным голосом:
- Даже небожительница наша спустилась с Олимпа и принимает роды у поступивших по скорой. Ох, не завидую я девочкам…
- А что заведующая – она злая? – испуганно уточнила Маринка.
- Не то, чтобы злая, но сухарь. И грубоватая. Ей бы с железяками работать, а не с людьми. Вечно девочки после нее плачут: то обругала, то больно посмотрела, ничего не объясняет, на вопросы не отвечает. А с роженицей бережно обращаться надо, как с хрустальной вазой. Разве что, какая роженица ей под стать попадется…
Алла Ивановна взволновано поглядела на Аленку:
- Ты-то, голуба моя, как? Держишься?
- Пока держусь, - сообщила Аленка, заканчивая бинтовать ногу. – Но уже через пять минут хватает.