– Почем, бабуся, нынче справить нужду?
– Вон тама напысано, – она сгребла ладонью мелочь в пластиковую банку из-под моющего средства и ткнула пальцем в сторону информационного стенда, прибитого гвоздями к стене, слева от входа. – Иль ты читать не умеешь, балбис?
Это был достойный ответ, которого я и ожидал.
– Понимаю, – сочувственно покачал я головой, – вам очень скучно сидеть тут целыми днями, так и хочется поболтать с кем-нибудь поумнее себя.
– Ничёго мне не хочется. Плати давай, – огрызнулась старуха.
– Ну как же? – возразил я. – Вам очень-очень хочется поговорить. Вот смотрите: вместо того чтобы в ответ сказать всего два слова: «двадцать рублей» или даже одно, вы сказали целых девять.
– Плати давай! – снова рявкнула она и состроила совсем дикую мину.
– Я хочу пожаловаться владельцу на вашу грубость. Позовите его.
– По пунидельникам ёго не бывает, – ядовитая улыбка растеклась по ее морщинистой физиономии.
– Хорошо, тогда дайте мне его телефон.
– Тама, – она снова ткнула пальцем в щит, но на этот раз улыбка исчезла с ее… лица, хотя правильнее было бы сказать, настороженной звериной морды.
На фанерном щите, размером полметра на метр, были приклеены прозрачные прямоугольники с одним скошенным уголком. За каждым был вставлен белый лист – всего шесть штук. Среди них были: режим работы, прейскурант цен, где меня больше всего удивила небывалая щедрость хозяина:
«Пенсионерам скидка
пять процентов по
выходным и праздничным дням»,
всякие памятки о том, чтобы не забыть помыть руки после посещения туалета и подробные инструкции, как это сделать.
А еще объявление, напечатанное крупными, жирными буквами:
«Уважаемые посетители!
Использованную бумагу
бросайте СТРОГО в урны!!!
Администрация санузла».
Лишь в самом низу был нужный мне документ с реквизитами и адресом ответственного арендатора помещения. Чтобы прочитать текст, пришлось наклониться и посветить экранчиком мобильного телефона. Помимо прочего там был указан и номер телефона. Я переписал нужную информацию в блокнот, скрючившись под недовольным взглядом сортирной церберши. Номер был корявый, цифры никак не складывались в запоминающуюся комбинацию. Я разогнулся и, разминая поясницу, набрал номер.
После соединения я сказал в трубку:
– Добрый день, Злослав?
В ответ послышался глухой голос:
– Да. А хто это, это хто? – говорил Злослав с каким-то странным говорком, таким же, как у старухи.
– Это из администрации рынка, – ответил я и искоса глянул на старуху: у той отпала челюсть. – Я помощник бухгалтера, – уточнил я и сразу замолчал, ожидая его реакцию.
– Я слухаю вас, – без особой тревоги в голосе, произнес сортирщик.
– Злослав, по состоянию на текущий момент вы задолжали сумму, равную двум третям месячного тарифа, не обложенного налоговым вычетом. Мы закрываем отчет, и нам требуется свериться с вашими квитанциями. Вы не могли бы подойти к нам прямо сейчас?
Сортирщик явно забеспокоился:
– Меня сюгодня нет в городе, я на постройке дачи. А шо, если завтра днем?
– Это невозможно, к обеду я сдаю отчет. Но мы можем встретиться завтра утром у вас дома. Например, часов в девять, вас устроит?
– Вы шо, хотите приехать прямо к мене? – испуганно спросил он.
Я не ответил на неуместный вопрос и продолжил давить:
– Ваш адрес: Центральный проспект, дом номер семнадцать, корпус один, квартира девятнадцать? – прочитал я запись в блокноте.
– Угу, – сдавленно буркнул он в ответ.
– Вот и хорошо. В таком случае до завтра. – Я отключил связь.
Старуха продолжала злобно сверлить меня взглядом, морща лицо в неприязненной гримасе. Я радостно помахал ей рукой и выбежал по лестнице из темного «трюма» на светлую и многолюдную «палубу» «Сухогруза». Завтра будет ответственный день, и к нему надо основательно подготовиться. Поэтому, выйдя из рынка, я направился прямиком к проспекту, ловить маршрутку до Промзоны, где находился пивзавод.
Глава 7
Утро понедельника выдалось безоблачным. На синем небе ярко светило и ласково грело золотое солнце, а не палило и жарило как месяц назад – это и называется бархатным сезоном. Собственно, сезонов в наших краях было всего два: солнечно-курортный и мрачно-промозглый. Море было еще достаточно теплым, хотя и заметно охлаждалось за ночь. Листья на деревьях кое-где начали желтеть, и городские скверы и окрестные склоны гор постепенно приобретали ту неповторимую окраску, что навевает романтическое настроение.
Налюбовавшись пиком Мыс-тау, возвышающимся над соседним домом, я обогнул панельную девятиэтажку, в которой проживал с мамой в двухкомнатной квартире улучшенной планировки, и вышел на какое-то жалкое подобие улицы. Сразу за домом был детский садик, а впереди взору открывался участок подножия горы, густо застроенный двух и трех этажными особняками жилищного комплекса «Панорама», от вида которых очарование сразу пропадало. Минут через десять, попетляв по дворам микрорайона Солнечный, я вышел к оживленному Центральному проспекту. На противоположной стороне высилась типовая пятиэтажка, которая не привлекла бы требовательного к экологии и шуму жильца. Это и был дом Недоумченко. Светофор переключился на зеленый свет, и я перешел через автотрассу.