Я быстро совладал с эмоциями и произнес:
– Здравствуйте! А можно мне щербет, пожалуйста?
Подумать только, столько времени прошло, а она тоже меня узнала. Наградив меня свирепым взглядом из-под прищуренных век, мороженщица процедила сквозь сжатые губы:
– Значит, щербета тебе захотелось, да? А больше ничего тебе не надо?
– Нет, спасибо, – ответил я, не теряя самообладания.
– А может быть, тебе еще жалобную книгу дать? Может быть, ты хочешь написать на двух страницах о грубом обслуживании? Пис-с-сатель…
Она сдвинула в сторону стеклянную дверцу холодильного прилавка, взяла в руку круглую ложечку на длинной ручке – такую, какой делают шарики из развесного мороженого, – в самом деле зачерпнула ей ванильный пломбир и ни с того ни с сего с силой залепила им в меня, со словами:
– Вот тебе обслуживание…
Я не ожидал ничего подобного, поэтому мороженое смачно шлепнулось мне прямо по лбу и растеклось по всему лицу. Пока я протирал залипшие глаза, мороженщица входила в раж от первого попадания.
Она вновь зарядила ложечку пломбирным шариком и наотмашь запустила им в меня, сказав:
– На, получи сдачу…
Так повторялось снова и снова, пока я дезориентированный метался в поисках выхода, но натыкался то на холодильник с напитками, то на прилавок, то на столики.
А она все обстреливала и обстреливала меня шариками мороженого, приговаривая:
– Вот тебе твой щербет, сладкоежка… Вот тебе еще и сдача… Вот тебе жалобная книга, писатель… Напиши вот и об этом…
Белая наколка давно слетела с головы мороженщицы и упала на землю, совершив в воздухе тройной переворот, ее блондинистые волосы растрепались, халат лишился двух пуговиц, и пупок, как третий глаз, следил за происходящим, подпрыгивая вверх-вниз и колыхаясь из стороны в сторону вместе с массивным животом, под которым бесследно исчез розовый фартучек… а одержимая мегера все не останавливалась ни на секунду.
Наконец я вырвался из заколдованного круга и дернул в сторону ближайшего переулка. Я бежал по бульвару, а растрепанная тетка голосила мне вслед, как будто оправдываясь перед десятком продавцов и посетителей, высыпавших на бульвар из торговых павильонов, чтобы поглазеть на необычное происшествие: «Меня из-за него из "Буратино" сослали на этот чертов бульвар… А он и здесь меня достал… Ишь ты, писа-а-атель нашелся… Грамотный больно… Пошел бы мороженым поторговал…»
Я добежал до аптеки и свернул за угол. Крики стихли. Оглядевшись по сторонам, я нашел глазами то, что было нужно, и побежал вверх по улице к небольшому фонтанчику, расположенному возле входа в Пушкинский сквер. В это раннее время людей в сквере, к счастью, не было. Вокруг было тихо и спокойно.
Лишь из будки по продаже театральных билетов, стоявшей у самого бульвара на углу сквера, слышался монотонный женский голос, усиленный громкоговорителем: «Уважаемые жители и гости курорта! Театр музыкальной комедии города Горноморска приглашает вас на заключительное выступление труппы Оймяконского театра оперы и балета. Вашему вниманию представлена оперетта Имре Кальмана "Сильва". Ждем вас десятого октября в девятнадцать часов. Желаем всем хорошего настроения».
Я огляделся по сторонам, быстро стянул с себя липкую рубашку и наспех кое-как застирал особо жирные пятна, а потом смыл с лица и тела остатки ванильного пломбира. Удовлетворившись результатом, я прошел вглубь зеленого сквера, растянул на лавочке рубашку и сам растянулся рядом.
Не успел я расслабиться, как под ажурной аркой входа появились две дамы почтенного возраста в кислотных топиках сверху, обвислых складках по бокам и в коротких шортах и с целлюлитом на ногах. Проходя мимо, чуть замедлившись, они осуждающе посмотрели сквозь зеркальные стекла ультрамодных солнцезащитных очков на обнаженного по пояс нахала. Я привстал и вежливо отвесил дамам полупоклон с реверансом, и они, возмущенно перешептываясь, поспешили поскорее скрыться в зеленой тени сквера, звонко шлепая резиновыми сланцами по грязным пяткам.
Откуда-то из-за густых деревьев вновь послышался монотонный голос билетерши из будки, оклеенной театральными афишами: «Уважаемые жители и гости Горноморска! Приглашаем вас на заключительное выступление лауреата конкурса молодых исполнителей "Пищинка" Ларой Карой. Концерт состоится в зеленом театре в субботу семнадцатого октября в двадцать часов. Желаем вам хорошего настроения». Подобные объявления звучали через каждые пять минут, и, несмотря на пожелание хорошего настроения, мне стало немножко грустно: все звезды завершали летние гастроли и разъезжались на зимовку по столицам да по заграницам, оставляя горноморцев наедине с их доморощенными Жориками Похмелько, Авасиками Авасипянами да Киликами Крутидзе – исполнителями ресторанных песен.