И вот вдруг удача. Пошатываясь, со стороны бульвара к рынку двигалась троица разгоряченных южным гостеприимством курортников. Порядочно захмелевшие мужички прошли мимо меня, громко смеясь и оставляя за собой в знойном воздухе шлейф луково-водочного перегара. Я не замедлил присоединиться к шумной компании, стараясь изображать такую же кондицию, и мы вчетвером вошли внутрь рынка.
Бесноватых Недоумченко нигде не было. Я немного расслабился и взглянул наверх. Снизу было хорошо видно, что Бабосян так и не открыл свою забегаловку: на двери по-прежнему висело объявление о санитарной обработке, а окна были наглухо заклеены газетами. Буйное воображение зачем-то дорисовало там еще и парфюмера, судорожно сложенного пополам, и я помотал головой, избавляясь от странного видения. Когда мы дошли до лестницы, я отделился от группы прикрытия, поскорее вбежал на второй этаж и по пешеходной террасе благополучно добрался до додерной. Здесь я чувствовал себя в полной безопасности.
Дядя Додик расплылся в улыбке, как только я появился у него на пороге:
– Сёмочка, привет!
– Здравствуйте, дядя Додик!
– Ну что, разобрался вчера в сортире? – захохотал он.
– Не совсем, – смущенно выдавил я.
– Но ты молодец, быстро убегал от сортирщицы, мы все видели, – продолжал смеяться дядя Додик.
Я промолчал, безразлично пожав плечами, и устроился на высоком табурете у стойки.
– Ну ладно, лучше расскажи, что там произошло? – уже без смеха спросил он и пошел к холодильнику за «Морским» пивом.
– Да надоели они мне, не хочу больше разгребать это дьмерьмо, – раздраженно выпалил я.
– Что, бросаешь дело? – встревожился дядя Додик.
– Нет, не бросаю. Просто узнать истину все равно уже практически невозможно. Короче, я решил написать как есть, что-то вроде репортажа. Сообщу читателям, что по отпечаткам левой руки на стенах шашлычной установлена личность злоумышленника, то есть леворучки Злослава Недоумченко. А еще напишу, что установлена связь Бабосяна с Бухгалтером, заказавшим мне статью. Пусть читатели сами делают выводы.
– Ну ты круто заварил, – восхищенно отозвался дядя Додик и пошел мастерить для меня свой знаменитый «Додер кебаб».
– Да-а, вот так-то… – задумчиво промычал я себе под нос и сделал глоток пива.
А задуматься было над чем: «Эти чертовы мимы – Бабосян и Недоумченко – копировали повадки друг друга, как два павиана. В результате "интеллигентный" Бабик по уши погряз в дьмерьме, а недоумок Недоумченко, хоть и корчит из себя невинную овечку, но явно чего-то боится. Получается, что они затеяли со мной в игры играть, водят меня за нос. Что ж, поиграем, но только теперь водить буду я: дядя Додик надежный "ретранслятор" новостей, и скоро они узнают, что доигрались. Тогда-то я и вычислю перевертышей: если они действительно "поменялись местами", то Бабосян выкинет очередную дурость, а сортирщик – наподлит».
Тем временем, пока я сидел в закусочной у дяди Додика и дул пиво, уставившись в одну точку перед собой, в Долине разыгрывалась интоксикационная драма. Бухгалтер третий день беспробудно пил неразбавленный виски «Блэк Энималс» из именного бокала. Выглядел он сегодня уже не столь презентабельно, как в день нашей встречи, былого лоска как не бывало: лицо поросло густой щетиной, под воспаленными красными глазами залегли темные тени, а на белой рубашке проявились желтые разводы в области подмышек.
Просто упрямец все никак не мог смириться с крушением своих планов. Задетое самолюбие не позволяло самонадеянному Бухгалтеру вынести урок из этой истории, что называется, перевернуть страницу и продолжить жить дальше, и он надолго застрял в ней, снова и снова мысленно переживая событие за событием, шаг за шагом. Ведь все так хорошо начиналось, а тут какой-то журналистишка, которого, по большому счету, и обвинить-то не в чем.
Когда я возник на горизонте, Бабик нажаловался своему родному дяде – Бухгалтеру – и тот задумался: как можно использовать меня для своей выгоды? Он всегда что-то придумывал, а еще он считал семейным долгом помогать своим любимым племянникам, участковому уполномоченному Григорашу и бизнесмену Бабику. К несчастью, со старшим в прошлом году произошла чудовищная трагедия: несчастный Григорашик нарвался на сынка генерала, после чего включились такие механизмы, что простой лейтенант уже никак не мог выкрутиться и, в наказание за откровенное вымогательство, подвергнувшись полной конфискации имущества, отправился отбывать наказание. И теперь заботливый дядя удвоил силы для поддержки младшего из двух братьев Бабосянов – Бабика.
Бухгалтер, надо отдать должное его соображалке, не долго чесал затылок, и вскоре у него родился хитроумный план. Привлечь скандально известного журналиста для расправы над неприятелем – это была блестящая задумка. Но как заставить честного человека выполнить не совсем честную работу? В решении этой проблемы проявились лучшие черты Бухгалтера: редкостная изворотливость ума и дьявольская изощренность.