Расчет был безупречным с точки зрения энэлписта, нахватавшегося психологических приемов манипулирования людьми: когда хочешь, чтобы человек что-либо сделал, то запрети ему это. Бухгалтер тонко сыграл на моем профессиональном любопытстве и честолюбии, и я, естественно, заинтересовался «делом Бабосяна». Однако он изначально допустил-таки ошибку, ставшую в последствии роковой: как можно было не предусмотреть, что я – профессиональный журналист – обязательно захочу выслушать обе стороны конфликта и встречусь с сортирщиком, чтобы иметь перед собой объективную картину? А если предвидел, то зачем допустил это? Воистину непонятно.
Ну а дальше все покатило совсем по другому сценарию: стоило мне только спровоцировать Бабика, как нас поглотил водоворот событий – какашка за какашкой, просто море гновна. Бухгалтер уже никак не мог просчитать моих дальнейших ходов и тем более предвидеть все эти страшные последствия, поставившие в конце концов жирный, зловонный крест на бизнесе его любимого племянника. Теперь ему оставалось только в бессильной злобе заламывать руки и биться головой о стену, что он, собственно, и делал, фигурально выражаясь.
На его счастье, верная секретарша заботливо ухаживала за своим горемычным боссом. Третий день она неотлучно находилась при нем и выполняла все бытовые функции: доставляла в кабинет выпивку, заказывала по телефону его любимые суши, отваживала всех без исключения посетителей. Само собой разумеется, что напряженный трехдневный марафон между кухней, кабинетом и телефоном не лучшим образом отразился на ее прекрасной внешности.
Без посещения косметического салона «фотомодель» поблекла, подурнела и даже уменьшилась ростом, переобувшись в более удобные лодочки, и теперь имела самый заурядный вид. Спутанные, потускневшие волосы были скручены «дулькой» и закреплены на макушке деревянным карандашом. Без декоративного макияжа на веках глаза превратились в две маленькие, блестящие пуговки, к тому же теперь казалось, что они как-то слишком уж близко посажены друг к другу, а правый глаз даже как будто немного подкашивает к переносице. Ну а божественный аромат, как это ни печально, перебивался самым банальным человеческим душком.
Недавняя красотка устало посмотрела на золотые часики на тонком запястье: прошло больше двух часов с момента последнего кормления босса. Она тяжело поднялась со своего рабочего места и скрылась за дверью позади стола. По длинному коридору она прошла в просторную, ярко освещенную комнату, оборудованную под современную кухню: с холодильником, электроплитой, посудомоечной машиной и несколькими шкафами со столовой и кухонной посудой и прочим необходимым инвентарем.
Секретарь-хозяйка взяла с сушилки позолоченный поднос и поставила на него поочередно: бутылку виски «Блэк Энималс», бутылку целебной минералки «Хущхэ», чистый бокал с золотой монограммой, порцию креветочных роллов, сервированных на деревянной дощечке, а рядом положила две бамбуковые палочки с золотыми наконечниками и белоснежную салфетку, опоясанную широким золотым кольцом. Ловко подхватив поднос одной рукой, она щелкнула выключателем и вышла в коридор, ногой притворив за собой дверь.
Предварительно постучав два раза, она вошла в «золотой дворец». Бухгалтер сидел в кресле ни жив ни мертв: массивная голова свесилась, упершись подбородком в волосатую грудь, а из полуоткрытого рта тонкой струйкой вытекала вязкая слюна и впитывалась в рубашку – на объемном животе уже расплылось серое пятно. Девушка обратила внимание, что на столе перед Бухгалтером была разложена подшивка «Горноморсквуда», которой раньше не было. Некоторые газетные статьи почему-то были перечеркнуты или вовсе замараны жирным черным маркером.
Секретарь-сиделка поставила поднос на край стола и дотронулась кончиками пальцев до шеи своего подопечного – два тонких пальчика увязли в складке слоновьей кожи. Удостоверившись, что пульс прощупывается, она разгрузила поднос, а затем собрала на него объедки и все ненужное и тихо вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Вернувшись из кухни на свой пост, она уронила голову на сложенные на столе руки и затихла, напряженно прислушиваясь к малейшему шороху…
Вот уже около часа из-за двери кабинета доносился невнятный бубнеж, иногда прерываемый односложными выкриками и всхлипываниями. Обессилившая девушка сидела за столом и, обхватив голову руками, раскачивалась из стороны в сторону, как будто находилась в мистическом трансе или медитировала. В какой-то момент она вдруг насторожилась: ей навязчиво стало казаться, что Бухгалтер с кем-то разговаривает. И правда, голосов как будто было два: первый – монотонный и вялый, а второй – резкий, грубый и громкий. Однако по-прежнему ничего нельзя было разобрать, поскольку оба собеседника говорили нечленораздельно. Тогда девушка попыталась припомнить, могла ли она задремать и проворонить посетителя?