Слегка смущенный от всеобщего внимания, я усмирил воображение и поднялся на второй этаж, прошел мимо закрытой на санитарную обработку шашлычной и скрылся в додерной. Счастливый дядя Додик принял меня как родного: он вышел из-за прилавка, распростер объятия и, как только я приблизился на достаточное для захвата расстояние, сграбастал меня в охапку.
– Дядя Додик, что тут происходит? – прошепелявил я, придавленный к его плечу.
– Я так рад тебя видеть! Мы все рады! – невпопад сказал он и только тогда выпустил меня из крепких объятий.
На его глазах блестели слезы радости.
– Я тоже очень-очень рад, дядя Додик. Но все же, есть ли какая-нибудь особая причина для всеобщей радости?
Есть! – подтвердил он. – Это неожиданное решение администрации рынка в лице его генерального директора, нашей уважаемой Валентины Матвеевны Пинчук. Короче, пока свора гновнюков, так отныне и навсегда мы прозвали Барбосяна и чету Недоумченко, не загадила весь рынок и не распугала всех арендаторов и посетителей своими дикими выходками, было подписано распоряжение об изгнании горе-предпринимателей… куда подальше! Пусть катятся отсюда! – дядя Додик просто ликовал от счастья.
– Эти склочники сами виноваты, – подвел я итог. – Можно сказать, что они своими же собственными… – я задумался, подбирая синоним помягче, но, решив, что помягче не годится, продолжил вообще без него, – обгадили свой бизнес.
– Но не без твоей помощи, – лукаво заметил дядя Додик, погрозив пальцем, и мы дружно рассмеялись.
Я развел руками, как бы соглашаясь с ним:
– Ну как скажете.
Дядя Додик больше ничего не сказал, вместо слов за него говорили дела: он выставил перед нами на прилавок плоскую бутылку трехлетнего коньяка, две серебряные стопки с черненым орнаментом и быстро сервировал тарелку с нарезкой соленого домашнего сыра, украсив каждый ломтик веточкой пряной зелени.
Выглядела поляна как в лучшем ресторане города, о чем я и сообщил польщенному шеф-повару:
– Дядя Додик, даже в «Парусе» так не сервируют.
Он скромно отмахнулся, но было видно, что повару приятна похвала.
– Давай знаешь за что? – дядя Додик до краев наполнил коньяком обе стопки и поднял одну из них. – Выпьем за хороших людей и за все хорошее – хорошо, что тут больше нет ни Барбосяна, ни Недоумченко!
Он громко и заразительно захохотал, и я не смог удержаться, чтобы тоже не рассмеяться в голос. А потом мы выпили и закусили. И повторяли это еще много-много раз. И к нам спешил присоединиться чуть ли не каждый рыночник – никогда еще в додерной не было так весело и многолюдно.
Эпилог
С раннего утра до позднего вечера понедельника вся редакция газеты «Горноморсквуд», что называется, гудела и гуляла. Так совпало, что в этот день ее сотрудники, конечно же, и я в их числе, хоть я и был внештатным корреспондентом, отмечали День рождения секретарши Эллочки, а по совместительству родной племянницы главного редактора Владимира Аркадьевича Южного, которого все по-свойски звали Шефом. Но это был не единственный повод для веселья. Скорее, он послужил лишь предлогом, чтобы собраться всем вместе и осушить бутылочку-другую шампанского, а вот уже заливаться смехом и виски «Вандер Лайфсонс» всех заставила моя статья, опубликованная в свежем номере газеты.
Однако этой феерии предшествовала бессонная ночь с субботы на воскресенье, проведенная мною дома перед ноутбуком за сочинением этой самой статьи. В воскресенье ближе к обеду я принес свое творение Шефу на вычитку.
Он расположился у себя за перегородкой, предусмотрительно наполнил до краев чайную чашку «Вандер Лайфсонсом», сделал небольшой глоток, причмокнул, выдохнул и принялся бегло вполголоса читать текст:
«ЧП на "Сухогрузе": начиная с 22 сентября 2020 года, в течение четырех дней на рынке царили невыносимый смрад и антисанитария. Как выяснил наш специальный корреспондент Семён Киппен, причиной, повлекшей закрытие рынка на санобработку, послужила банальная ссора между двумя предпринимателями. Являясь непосредственным свидетелем большинства произошедших событий, он провел журналистское расследование конфликта, разгоревшегося между шашлычником Бабиком Бабосяном и сортирщиком Злославом Недоумченко.
По свидетельству владельца закусочной "Додер кебаб Хаус" Давида Поросяни, эта склока началась задолго до печальной кульминации. Еще 7 сентября 2020 года Бабосян непреднамеренно, но очень непредусмотрительно спровоцировал Недоумченко, оборудовав свою закусочную кабинкой с биотуалетом. Владелец стационарного рыночного санузла "Родник" не зря славился взрывным, злобным характером. На следующий же день Недоумченко личными оскорблениями перевел их отношения в открытую вражду. Началось противостояние. Бабосян ответил в свойственной ему манере – беззастенчиво продолжил переманивать у того последних посетителей, по ночам расклеивая на рынке ложные объявления. Так длилось две недели, за которые сортирщик (как его прозвал шашлычник в отместку за свою кличку, полученную от сортирщика, которому не понравилось, как его прозвал шашлычник, в ответ на его выпад, спровоцированный тем нарочно), по его собственным расчетам, потерял около двухсот рублей прибыли и еще полторы тысячи затратил на оплату рекламных объявлений по внутреннему радио. Сколько за это время удалось выручить Бабосяну, нам неизвестно.