Второй этаж представлял собой достаточно широкую пешеходную террасу, опоясывающую весь периметр торгового центра. Здесь продавали одежду и бытовые товары вплоть до автозапчастей. Также на втором этаже размещались закусочные точки: шашлычная, чебуречная, пельменная, блинная, пончичная, додерная, пиццерия и, естественно, самая популярная еда в Горноморске – суши. Благодаря конструкции террасы, сверху нижний этаж выглядел как атриум, а венчала здание куполообразная стеклянная крыша. Когда-то абсолютно прозрачная, со временем она покрылась крапинами – это постарались чайки, – и теперь тени от них покрывали все поверхности причудливым горохом.
Я миновал небольшой стеклянный холл, с сувенирной лавкой и отделом печатной продукции, разместившихся по сторонам, и за сухофруктами принял влево, чтобы не мелькать перед витриной додерной. За цветочным павильоном я свернул к лестнице и быстро взбежал на второй этаж. Потолкавшись с праздными курортниками на террасе, которая сегодня почему-то показалась мне узковатой, я подошел к шашлычной. На двери висела табличка с режимом работы, внизу которой мелким шрифтом указывались реквизиты:
«ИП Бабосян Светлана Владимировна».
«Семейный подряд, – подумал я, заходя внутрь. – Очень удобно: пока муж жарит шашлык, жена дома стряпает бухгалтерскую отчетность».
В закусочной было тесновато, но зато в воздухе аппетитно пахло жареным на углях мясом. Стены и потолок, в строгом соблюдении норм противопожарной безопасности, а на такие вещи глаз у меня наметан, были украшены гипсокартоном, стилизованным под деревянные панели и балки, и оклеены покрытием, имитирующим каменную кладку. Что называется, дешево и сердито. Вдоль стен стояли четыре пары двухместных диванчиков красного цвета с круглыми столиками посередине. Два дальних от меня дивана занимали крепкие молодые ребята, одетые в почти одинаковые короткие и обтягивающие кожаные куртки черного цвета.
За короткой деревянной стойкой стоял улыбчивый повар. Всю нижнюю часть его лица скрывала густая черная борода, а миндалевидные глаза были чуть прищурены. На вид ему можно было дать не больше сорока лет. Он был крепко сбит и упитан сверх всякой меры. Его комплекция красноречиво свидетельствовала, что это был настоящий ценитель мяса, с хорошим аппетитом и здоровым желудком. На нем была белоснежная двубортная поварская куртка с черными пуговицами-шариками, а на голове высокий колпак, из-под которого выбивались мелкие черные кудри.
«Колпак, наверное, для того был таким высоким, чтобы самому казаться выше», – догадался я, так как повар был низковат ростом для своей комплекции.
Пока я, стоя на пороге, изучал обстановку в кафе и его посетителей, повар заметил мое замешательство, улыбнулся еще шире и поманил меня рукой.
– Заходи, уважаемый, – как-то совсем по-свойски обратился он ко мне. – Покушай шашлык, это мое фирменное блюдо, не пожалеешь.
Я прошел между диванчиками к стойке.
– Ну ладно, – согласился я. – Только немного, а вот лучка можно побольше.
Повар моментально скрылся за перегородкой, откуда тянуло дымком и ароматами кухни. Справа в перегородке действительно имелась дверь с несуразно крупной табличкой:
«WC».
Не заметить ее мог разве что только слепой. Буквально через минуту он вернулся с порцией шашлыка на коротким деревянным шампуре. Он ловко, как цирковой жонглер, бросил на электронные весы бумажную тарелку, положил на нее шашлык – потянуло где-то на двести граммов, – обильно посыпал его полукольцами лука, сверху полил уксусной заправкой и уложил сбоку два куска лаваша.
– Сто пятьдесят. Приятного аппетита, – сообщил он цену и подал мне тарелку.
– Не дешево? – как честный, поинтересовался я и полез в карман за деньгами.
– Ты у меня в первый раз, кушай на здоровье, мне не в убыток, – заулыбался щедрый шашлычник.
– Ну тогда хватит еще и на бутылку «Морского», – сказал я и положил перед ним пятисотку.
– «Морского» у меня нет, – огорчился он, но тут же нашелся: – Возьми «Дункельгрюнд», оно сегодня как раз по акции.
– Вот так удача, – обрадовался я. – У вас просто замечательный сервис.
– Я сам радуюсь, когда мои посетители довольны, – ответил польщенный повар, достал из холодильника запотевшую бутылку пива, поставил ее на стойку и рядом выложил сдачу, а мою пятисотку сгреб куда-то под прилавок.
Я наглядно пересчитал три сотенные купюры, убедился, что дорогущее импортное пиво мне действительно продали по дешевке – чуть ли в три раза ниже его реальной стоимости, – взял со стойки шашлык с пивом и расположился за свободным столиком, ближе к окну.
«Так значит, это и есть Бабик Бабосян, – задумался я, с аппетитом пережевывая прекрасно прожаренную баранину и запивая пивом, славящимся на весь мир изысканной горчинкой. – Что-то непохоже, чтобы он был хамом и бессовестным хапугой, как нарисовал его портрет Бухгалтер. Бабосян, если, конечно, это был он, но сомнений в этом почему-то не возникало, не нагрубил мне ни разу, даже когда я недоверчиво пересчитал сдачу прямо у него перед носом, что, я знаю, не любит ни один работник торговли».