— Мальчик зарвался, — сказал Хромов.
— Поехали домой, Женя. Можем принять джакузи вместе. Ну, как ты любишь.
— Не сейчас, маленькая. Домой поезжай одна. У меня дельце небольшое.
— Надолго? — расстроилась Елена.
— За час обернусь, — пообещал Хромов. — Жди меня, и я вернусь, только очень жди.
— Я буду ждать, Женя. Я очень буду ждать.
Ласково проведя пальцем по очертанию ее скулы, он отправился в раздевалку. Телефон показывал два пропущенных вызова от некого Шувалова.
— Григорий Зурабович? — спросил Хромов. — Вечер добрый. Ты что звонил? Встреча отменяется?
— Ни в коем случае, Евгений Петрович, — ответил голос в мобильнике. — Просто я думал, что опоздать могу, но все уже улажено. Буду вовремя.
— Тогда до встречи, Григорий Зурабович.
Редко кто называл Шувалова по имени-отчеству или по фамилии. В своих кругах он был Шайтаном. Это был худой, жилистый, малорослый пятидесятилетний мужчина со смуглым лицом и пылающими как угли глазами. Несмотря на обширную лысину, он не стригся коротко, а, наоборот, носил довольно длинную шевелюру и пышные бакенбарды, придававшие его облику нечто демоническое.
Говоря по телефону, он сидел в кабинете бизнесмена Сочина и курил сигару. Сочин смотрел на него с плохо скрываемой ненавистью и ужасом, которые пытался скрыть за маской фальшивого безразличия. Сегодня его бизнес потерпел серьезный урон. До визита Шайтана десять процентов прибыли привычно отстегивались полиции. Бандит тоже потребовал десять. А когда Сочин сослался на Хромова, то услышал:
— Хромов мой кореш. Огорчишь его — накажу.
— Но как же так получается? — заволновался Сочин, ерзая в своем кресле размером с гиппопотама. — У меня есть крыша. Пусть мне Хромов скажет, что теперь я плачу не ему, а тебе, тогда и поговорим.
Шайтан покачал головой:
— Ты не понял, дорогой. Хромов тебе ничего не скажет. И ты ему — тоже. Это будет наша с тобой личная договоренность.
— С какого такого перепугу я стану платить вдвое больше? — вскипел Сочин.
— Сейчас объясню. В данный момент вся твоя охрана лежит под стволами. Вот здесь у меня опасная бритва. — Шайтан показал на кончик рукоятки, выглядывающей из нагрудного кармана. — Если ты еще будешь упираться, я позову парней. С тебя снимут штаны и подержат, пока я буду отрезать тебе яйца. Это не шутка, не преувеличение. В городе уже есть несколько кастрированных коммерсантов, только они это не афишируют, понятное дело. И, что самое для них обидное: все равно мне отстегивают. Один, правда, отказался, но ему вообще много чего отрезать пришлось. Помнишь, был у нас угольный магнат? И где он теперь? Пропал без вести. Ты тоже хочешь? Короче, думай, а я пока позвоню. Хромову, кстати. Говорю же, кореш мой.
Сочин сломался быстро. Он понял, что бандит не блефует, и не видел выхода. Что даст, если настучать на этого Шайтана? Ну, возможно, криминальный авторитет и шеф полиции повздорят немного, а потом Шайтан вернется с бритвой и приведет угрозу в исполнение. Сочину не хотелось платить в двойном размере, но прожить остаток жизни кастратом ему хотелось еще меньше. Кроме того, бизнес продать можно. Да, так будет лучше всего. На модернизированный металлургический завод всегда покупатель найдется.
Взвесив все «за» и «против», Сочин дал Шайтану согласие и не понимал только одного: почему вымогатель не удалился, довольный собой, а продолжает сидеть напротив, дымя вонючей сигарой.
— Это вы Хромову звонили? — угрюмо спросил Сочин, когда собеседник убрал мобильник в карман.
— Ему, дорогой, ему, — подтвердил Шайтан. — «Стрелка» у нас. Ты ведь не станешь портить нам настроение, правда?
— Нет. Мы договорились.
— Вот и отлично. — Шайтан встал и бросил окурок в аквариум, в котором не так давно побывала голова начальника службы охраны компании. — Тогда, начиная с завтрашнего дня, каждый месяц твоя бухгалтерия будет перечислять оговоренную сумму фирме-посреднику. Реквизиты получишь завтра. У тебя теперь новый бухгалтер. Я подошлю человечка.
— Мне не нужен бухгалтер! — заартачился Сочин.
— Нужен, дорогой, нужен. Это ментам ты можешь лапшу на уши вешать, а со мной такой номер не пройдет. Учет и контроль. — Шайтан засмеялся, после чего внезапно сделался пугающе серьезным, прожигая собеседника взглядом. — У тебя ведь дочка есть, невеста на выданье, верно? Знаешь, что такое клиторидэктомия? Женское обрезание, проще говоря. Практикуется в Африке и Азии исламистами. В мире двести миллионов женщин без клитора живут и как-то обходятся. Одной больше, одной меньше…
— Зачем вы мне это все говорите? — вскричал Сочин высоким голосом, похожим на тот, который был у него в подростковом возрасте. — Я согласился, согласился! Что еще?