Я проснулся как обычно рано. Наташа уютно сопела мне в плечо. Максимально бесшумно встал и пошел на кухню. Выпросил у экономки кофе и уселся в полюбившееся мне кресло. Было прохладно. Лето кончилось. Из дома, с чашкой кофе выполз заспанный Яков. Молча уселся рядом. Помолчали. Я закурил и сделал глоток.
— Ну что, Кольцов. В следующий выходной, можно уже будет устроить настоящий праздник. Как ты хотел, с киношниками и артистами.
— В следующий выходной у Саввы обручение.
— Ну да, я и забыл. Значит мы сегодня едем в Париж. А у тебя когда церемония?
— Хм. Ты же знаешь, мы люди простые. Забежим в префектуру, да распишемся.
— Кто же вам позволит такую низость? Нет уж, извольте соответствовать.
— А ты как, когда сочетаешься?
— Знаешь, Вань, я благодарен тебе, что тогда по дороге в Кампьень, у тебя не вышло убиться.
— Не расслабляйтесь барон, все в наших руках. А уж убиться и вовсе раз плюнуть.
— Ну нет. Я намерен поберечься.
— Не обижайся, Яков Карлович, но в голову сразу пришла старинная русская поговорка. Огласить?
— Изволь.
— Хвалилась старая ворона мерзлое дерьмо не клевать.
Глава 37
Пока мы возвращались в Париж, Наташа пыталась важничать, но все время срывалась и начинала хохотать. Ей все понравилось. И праздник, и преступность, что пыталась нас захватить. Немного расстраивалась тем, что проспала охоту, на которую мы с Саввой сходили утром в воскресение. — Только одно испортило мне весь праздник, Кольцов. Вот этот такой заурядный спутник, что достался мне на выходные. Я рождена блистать и восхищать. А вся деревня судачит про то, что у прекрасной принцессы мужчина — мрачный бурбон. Как же не повезло бедняжке! Хоть и царских кровей, но самый завалящий достался. С чего они взяли, Вань, что ты царский племянник?
— Считается что я кузен Мейделя. А барон, сама понимаешь, кроме как царским племянником по материнской линии, никем быть не может. Не раскрывать же им тайну!
— Тайну?
— Ладно, Нат, теперь можно признаться. Я внебрачный сын Императора Александра Третьего, и принцессы Матильды Баварской, дочери короля Баварии, и внучки королевы Виктории. Когда юная принцесса посещала Петербург, между ней и Императором вспыхнула страсть. И через год родился я. Скандал мог случится неимоверный. Чтобы замять дело, несчастную принцессу по быстрому спихнули замуж за принца Саксен-Кобург-Готского, известного извращенца. А меня-младенца, Император Германии приказал удавить. Но верные казаки выкрали меня и увезли под Воронеж. Где я рос в семье императорского флигель-адъютанта в отставке. И все было бы хорошо если бы не Англия!
— А что не так с Англией?
— Нынешний ихний король увлекся разведенной американкой. И собирается на ней жениться. Второй наследник — заика и вообще не от мира сего. А я в очереди третий. Получается, что кроме меня королем быть некому. Меня еще две недели назад Ротшильд уговаривал. Бросай, говорит, эту страшилу Вяземкую, и приезжай править.
— Ихний? Ваше величество, у вас руки в навозе. Пожалейте Англию. Научитесь хотя бы нормально говорить!
— Вот я и говорю, здесь у меня вредная княжна, что не ценит, а там целая империя, что считает меня лапочкой. Что выбрать? А они вчера подкрались на охоте, подарили уже настрелянных бекасов, и говорят, приедь уже, величество, правь нами. Что тебе в этом Париже?
— Во-первых, Ванечка, никуда ты от меня не денешься. Во-вторых, я неплохо стреляю из пистолета. Вот он. Смотри, какой красивенький.
— Мало того что вы, Наталья Викторовна, цареубийца. Вы еще намерены это убийство унизительно совершить из этой пукалки!
— Вот сначала научись нормально говорить в обществе… а то — пукалка, ихний… деревенщина! Тебя нельзя к людям выпускать, ты опорочишь всю Британию.
— Ну не знаю, я намерен все тщательно взвесить. У меня, в Англии, будут побеждать только чистокровные коровы, а не беговое недоразумение-метис. И вообще, можешь уже завести себе десяток кошек, и набрать лишний вес. Начинай привыкать к одинокой старости. Потому что кроме меня дураков нет.
— Как думаешь, Ванечка, шесть выстрелов в голову, в этот дурацкий, упертый мозг, будет достаточно?