В общем, сошлись на том, что сеньор Массимо ждет меня на рю Симароза, в посольстве, для более предметного разговора.
— В любое удобное время, друг мой, свяжитесь со мной и мы переговорим.
— Непременно! Это редкая удача, познакомится со столь влиятельным и дальновидным политиком, господин Посол.
Когда мы возвращались домой я каялся, и говорил что ну дурак, не понимаю своего счастья, но ты пойми, Наточка, я же долго был одинок как Гренландия. Отвык от заботы, а тут такие подарки…
— Все вы мужчины такие. Яков вот, два года от своего счастья бегал, и почему!?
— И не поспоришь. Как есть полено.
— И все? Нет, он теперь всю жизнь будет заглаживать свою вину.
— Я, Нат, тоже думаю, что мадемуазель Иваницкая провела красивую комбинацию. И все больше влюбляюсь в твое простодушие. Но и я не барон, я и так тебе все отдам.
— Прекрати подозревать Ольгу в меркантильности!
— При чем здесь деньги? Просто в какой-то момент Яков решил, что жизнь кончена. И чего уж теперь? Ну, пусть будет Иваницкая. Хотя, мог бы обратиться ко мне, я бы его просто задушил, ты же знаешь, я люблю людям помогать.
— Ты, Кольцов, уже столько наговорил, что тоже будешь заглаживать вину всю жизнь!
— Само собой, только чтоб умереть в один день.
Все же иногда отчетливо понимаю, что Наташка — совсем еще зеленая. Это ни на что не влияет. Просто я вдруг ощущаю, сколько уже прожил. И вспоминаю, что семейная жизнь, это война длиною в жизнь, в которой мужчинам не выдали оружия. Мужчинам остается ирония и жалость. И любовь, конечно.
— Ваня, бля! — встретил меня в цеху на следующее утро Савва — какой у нас будет пароход?
— А в чем дело?
— Нужно чтоб он был не меньше «Аматы». А лучше — больше. И еще вопрос, мы сможем там нанять негров?
— Не, там индейцы. Но тут нужно будет на месте смотреть. Индейцы, говорят, любят у спящих кожу с волосами с головы срезать.
— Ты меня не пугай, я сам кому хочешь, что хочешь отрежу. Главное, чтобы готовить умели, и палатки ставить.
— Не знаю, я Савва. Мы с тобой в одинаковых непонятках. И вообще, ты в Сен-Назере через день бываешь. Вот тебе телефон, сам договорись с арматором.
Вошел Яков. Я усадил всех за стол, и рассказал, что познакомился с супер крутым дядей, который откроет нам все двери Аргентины. Поэтому просьба ко всем, определиться с пожеланиями. Марк неожиданно сказал, что он тоже с нами едет.
— С вами интересно, и прибыльно. А лишним я не буду.
— Я не пойму, Марк, ты зачем замок в Жуаньи купил? Почему селянки брошены на произвол судьбы?
— Оставь, Айвен. По заводу вездеходов, лучше будет разговаривать мне. У тебя слишком эээ… грандиозный подход.
— Да ладно Марк, я просто вызываю восторг там, где люди должны работать.
— Ты, Ваня, очень точно заметил. Там где ты — никакой работы.
— По любому, готовься Яков Карлович. Завтра пойдем к сеньору де Альвеар. Изложим ему наши планы, послушаем советы, если будут. Мне кажется, ты с ним быстро поладишь.
— Ну, худородные испанцы, осевшие в Аргентине, потомкам крестоносцев не ровня. Но я готов потерпеть.
— Савва, ты не знаешь, новые матерные слова не появились? А то старые уже не отражают.
— А ты просто скажи, Вань, чтоб не выебывался. Неудачная шутка, Яш.
Потом Савва и Марк уехали, а мы с Яковом принялись думать, как бы нам господина посла в партнеры затащить. Такого не купишь. Я вообще мало знаю об Аргентине. А барон и вовсе, мне кажется, не очень понимает где это.
Как-то сам собой разговор вырулился на девушку барона. Он рассказал, что причиной разрыва была ревность с его стороны. Заодно выяснилось, что главный мотор женского комплота за Аргентину именно Ольга Иваницкая. Чем-то ей эта идея понравилась. Именно она убедила остальных девушек что это хорошее дело. Я пошел и принес виноградной. Закурили и обсудили, как к этому относится. — И как ты, Ваня, умудрился их убедить что война все же будет? Это у вас, барон, плохо с интуицией. А женщины только ей и живут. А я просто вижу, что кроме войны у Гитлера выхода нет. Во всех других вариантах он у власти не останется. Экономика рухнет, и ему все припомнят. А мы пересидим в Аргентине. Завод по производству лекарств построим. Не знаю как ты, а я навоевался.
Скрипнула дверь, в цех зашел сторож. С ним пришел какой-то мужчина. Эдакий франт с хризантемой в петлице. Сторож ушел а мужчина представился.
— Здравствуйте, меня зовут Тьерри Жома. Я бы хотел побеседовать с мсье Колтцофф.