Во вторник, без пяти десять, я уселся за стойку, подвинул телефон, и уставился на часы. Трубку сняли после первого гудка.
— Здравствуйте! Могу я услышать мадемуазель Вяземскую?
— Это я, Кольцов. Не ожидала, что вы позвоните.
— На мне некоторая ответственность, Наташа. Я не мог не узнать как у вас дела.
— Со мной все отлично. Еще что-нибудь?
— Наташ. Пригласите меня в ресторан. Пообедать, а?
— Я вам уже говорила, что вы дурно воспитаны? Воспитанный мужчина сам приглашает даму!
— Но не в нашем случае! Ведь если я вас приглашу и вы откажетесь — это катастрофа! У меня будет тяжелая душевная травма. Я буду вечерами петь песни про смерть и все пропало. Художники начнут рисовать скелеты, могилы и ужас. Туристы покинут Монмартр, а потом и город. Город зачахнет. А если вы пригласите меня, то я ни за что вам не откажу. Наташа! Спасите Париж!
— Вы понимаете, что нарушаете все правила приличий?
— Париж важнее, Наташ.
Она наконец засмеялась. По голосу было слышно, что она улыбается, маскируясь суровым тоном. У неё чудесный смех.
— Ну хорошо. В четверг у меня выходной. Приходите к моему дому в два часа.
— Чай и кофе брать? Или только сахар?
— Нет уж! Будем гулять в Булонском лесу. А там, я посмотрю на ваше поведение.
— Я на всякий случай присмотрю ресторан. Вдруг вы проголодаетесь.
— До свидания — фыркнула она и положила трубку. Мне кажется, повесив трубку, она засмеялась.
Отыграв в кафе, по дороге домой, я опять влип в историю. Перед поворотом за угол я услышал звуки драки. Работал мотор авто, и раздавалось азартное кхеканье. Гастон, что ли народ опять бомбит, блин… Прислонив в тени гитару, явил себя людям. Им было не до меня.
В свете фар работающего авто я увидел, что трое мужчин лупят одного. Еще один стоял чуть поодаль. Диспозиция вырисовывалась следующая. Четверо, судя по издаваемому периодически «бля!» — русские, пытаются захватить пятого. Пятый — судя по всему боксер, умело отмахивался от троих. Тот, что поодаль был со стволом в руке. То, что пистолет не стрелял, говорило о том, что спортсмен нужен живым и целым. Но не любой ценой. Как раз в момент моего появления спортсмен свалил одного из нападавших прямым в челюсть. Терпение нападающих иссякло. Один, отскочив, отстегнул от пояса что-то типа дубинки и вмазал спортсмену сначала по руке, а потом и по башке. Тот начал падать.
Нуууу… мы так не договаривались!
Я включился. Сначала вырубил пистолетчика, а потом по полной отработал сладкую парочку. Контрольно вмазав каждому в челюсть, когда они уже валялись. Не забыл уже отрубленого.
Даже б если бы они ожидали нападения, шансы у меня были. А сейчас мне на руку играли темнота и шум, что они производили. На всякий случай засадил по печени ногой тому, что с пистолетом. То есть наганом. Откинул ногой в сторону наган, и неожиданно тяжелую дубинку.
Подошел к спортсмену. Он прижимал к груди левую руку и, опираясь на правую, пытался встать. Но его вело в сторону, и он опять садился. Судя по всему, молодой, высокий, широкоплечий блондин в ношеном, но опрятном костюме, и ношеных, но сверкающих ботинках. Поодаль валялась шляпа.
— Вы как? Идти можете?
— Кто вы?
Я пожал плечами.
— На данный момент — друг. Давайте я помогу вам убраться отсюда.
Быстрый обыск агрессоров подарил мне еще один наган, и люггер, именуемый в народе парабеллум. В карманах пиджаков, в бумажниках, оказалось достаточно много денег. Пара десятков патронов, для наганов и люггера. Автомобильная книжка на авто Рено Nn1, 1924 г.в.
Свалил пистолеты на переднее сидение. Помог подняться и сесть на заднее сидение пострадавшему. Сходил, принес гитару. Проверил люггер, заряжен. Протянул избитому парню.
— Пользоваться умеете?
Тот выщелкнул и вставил обратно обойму и кивнул. И тут же схватился за голову. Я тронулся.
Слава богу, что навыки Ивана сохранились. Я на этом тракторе ехать бы не смог. Мы выехали на Бульвар Клиши, и я остановился у тротуара. Хотел поинтересоваться, куда мне его отвезти. Но он был без сознания. Похлопал его по щекам. Он открыл мутные глаза.
— Где вы живете? Куда вас везти?
— Я только сегодня приехал, и, с отсутствием средств, хотел остановиться у знакомых. Но они переехали, так что не знаю. Высадите меня здесь — заплетающимся языком сказал он, и попытался открыть дверь авто. Но снова отрубился.