— Мне здесь надоело!
— А кому легко? — перешел на французский — Катрин! Вверяю тебе барона. Следи чтоб не убежал. Пошел к себе, взял гитару и ушел. Интересно, она его таки изнасилует, или он не так уж и слаб?
На подходе к «Тетушке Катрин» меня перехватил Николай Белов, художник, что здесь тоже работает. Вообще-то, благодаря Тончеву, у меня здесь множество знакомцев. Художники считают меня своим.
— Кольцов. Выслушайте меня!
— Привет, Коль. Ну пойдем, пропустим по рюмке.
— У меня идея. Давай устроим вернисаж под твои песни? И прямо под пение я напишу картину?
— А что, неплохо. Только иди тогда дальше. Нужно устроить представление. Кто-то рисует, кто-то поет. Кто-то — посадит на стул девушку и пострижет её налысо. Очень не плохо было бы разлить на пол краски разных цветов и в них изваляться. Пригласить прессу…
— ГЕНИАЛЬНО!!!! Кольцов! Я поговорю с ребятами. Давай это все устроим.
— И название какое-нибудь этому всему — «даешь концептуализм!» а? А вообще придумаете какую-нибудь помесь карнавала и акта живописи. Только термин «живопись» рассматривайте максимально широко. Рисовать ведь можно не только красками. А и арт-объектами. Тогда я буду выступать изредка. А меня можно будет заменять вон, Эрнаном с гармошкой, из Гасконца… И сделать этот хепенинг постоянным. Чтоб туристы знали, каждый день в пять часов на площади Тарт — начинается. Миманс какой еще подтяните…
— Это… Это бесподобно! Ты гений, Кольцов.
Возбужденный Белов не прощаясь скрылся среди картин. Ну вот. Запущу концептуализм на полную. А то народ пока стесняется…
Глава 8
Эволюция моды приведет к тому, что мужской костюм вообще, и пиджак в частности, станут выполнять странные функции. К примеру, сейчас у меня в пиджаке лежит: пачка сигарет, зажигалка зиппо, носовой платок, портмоне, блокнот, карандаш. В двадцать первом веке максимум, что лежало в пиджаке — плоский смартфон. И то, по выпуклостям ткани, при желании, можно было разглядеть марку гаджета. А сейчас я, запросто, положу в правый карман наган, в левый — десяток патронов, и только внимательный наблюдатель заподозрит, что в карманах что-то лежит.
Когда я вернулся домой ночью в воскресенье, барон заявил что время пришло. Он завтра пойдет и потребует вернуть ему деньги.
За то время, что он приходил в порядок мы с ним успели сдружиться. Я пригласил его поучаствовать в поиске черногорского клада. Он с радостью согласился. И я видел, что дело не в деньгах. Точнее не только в них. Ему было смертельно скучно. И даже получив по башке, он не потерял желания движухи.
— Только, Кольцов! Я уже успел тебя изучить. Поэтому сразу заявляю, делим все — пополам!
— Алчность? Фи…
— Вот не нужно этого. Я по твоим глазам вижу, что ты хочешь мне дать всего тридцать процентов.
— Двадцать пять.
— Кольцов! Это низко.
— Не благодарите. Я всегда знал, что здравомыслие победит жадность.
— Нет позвольте! Я требую, чтобы вы объяснились!
Не зная что нас ждет, я не видел смысла в этих разговорах. И даже не думал делить клад как-нибудь, кроме пополам. Но дразнить Мейделя было очень занимательно.
— Охотно. Я владею информацией, средствами, и у меня есть план. Что вы, барон, вносите в копилку нашей победы?
— Я стребую причитающиеся мне деньги, и приму участие в экспедиции полноправно, а не наемником!
— А что с планом и информацией?
— А вы справитесь один?
— Барон! План — вот основа успешной экспедиции, а вы крайне далеки от планирования! Вот как вы намерены стребовать свои средства с этого господина, как его там?
— Геттинген. Ну… как. Приду и потребую мне немедленно вернуть деньги.
— Вот даже получив по голове, вы все еще надеетесь что-то получить?
— Я точно знаю, что компания господина Геттингена не бедствует! У них прекрасная контора на авеню Ваграм, и вполне успешные импортно-экспортные операции. Я получал ежегодные отчеты!
— Я рекомендую тебе подумать. Ребята, похоже не думают ни с кем рассчитываться.
Честно говоря происходящее сейчас во Франции мне сильно напоминало наши девяностые. Жесткий экономический кризис спровоцировал бурление политических говн. Ежедневно закрывались куча заводиков и предприятий. Безработица зашкаливала. Официальный курс франка отличался от реального процентов на пятьдесят, или даже больше. Точно так же как у нас, возле банков толклись жучки, скупающие валюту дороже официального курса. Купить в банке доллары или фунты по официальному курсу было практически невозможно. От жуткой инфляции, как ни смешно, спасала только дикая безработица. На этом фоне в парламенте большинство было у социалистов и коммунистов. Газеты писали про налог на богатых. Его оказывается вон когда придумали. А в нулевые все же ввели.