— Два! — я отогнул безымянный.
— Хорошо! Только прекратите это!
— Открывайте сейф. И я вас прошу. Без неожиданностей, пожалуйста.
Он достал из жилетного кармана ключ и открыл сейф. Там лежало несколько пачек. Геттинген попробовал сунуть нам франки. Но я хмыкнул. И он начал отсчитывать десятифунтовки. Очень удивился, когда Мейдель заставил его подписать передаточные документы. Я вставил кольцо обратно. И положил гранату обратно в карман. Сейчас в кармане можно незаметно носить гранатомет, никто не почешется. После этого добавил по челюсти ногой горцу.
И вежливо попрощавшись мы отбыли, поймав такси на углу.
— Кольцов! Я чуть не обделался!
— Ты очень хорошо держался Яков Карлович, я тобой горжусь.
— Это какой-то бандитизм!
— Бандитизм — это брать деньги у наивных соотечественников, и не отдавать. А мои действия — всего лишь наиболее эффективный способ эти деньги вернуть.
— Иван Никитович. Я не верил, что мы вернем деньги. Но ты сделал невозможное. Половина из них по праву — твоя.
— Вот вас, барон, красные ссаным веником уже за моря прогнали, а вы все в благородство играете! Мне достаточно ста фунтов. И я вас беру полноправным членом концессии по добыче сокровищ. Мне, честно, понравилось, как вы себе вели.
— Ну, я не знаю!
— Да ладно тебе. Вот только из города нужно валить. Хотя бы на время. Ладно, еще будет время подумать. Яков! Возвращайся на рю Ордан. Сильно не отмечай. Я буду завтра утром.
Тронул водителя за плечо. Вышел возле метро. Я решил переодеться. И сейчас поеду куплю себе костюм. И пальто. И ваще, почищу перышки. А потом утащу Наташу на ужин. Три дня не виделись.
Глава 9
Она даже слегка упиралась. Но я непреклонно утащил её в отель «Ритц». Поначалу собирался в «Крийон». Ну, куча кинофильмов — «Как украсть миллион» с Одри Хепборн, «Мария Антуанетта»… Но «Ритц», откуда принцесса Диана отправилась в последнюю поездку, тоже ничего, и совсем рядом. Ужинать мы не стали, потому что я совершенно потерял голову.
— Ваня, ты понимаешь, что я приду на работу в той же одежде?
Спустя несколько часов мы принимали ванну под шампанское. В приоткрытую дверь было слышно, как прислуга сервирует поздний ужин. Наташа, поддерживая имидж неземной принцессы, заказала «Fleur de courgette farcie de fromage de chèvre et de citron confit, avec caviar noir»[4]. Я гнусно похихикал и заказал по два нисуаза[5], буайбеса[6] и кокована[7] в вине. И заявил, что козий сыр с лимонным джемом и икрой мы съедим десертом. Она меня нежно поцеловала и сказала что наконец-то ей встретился мужчина с которым не нужно никого изображать… В общем, когда в дверь постучали, пришлось скрыться в ванной.
Я целовал Наташу в шею, и говорил, что — подумаешь. Они все видели, что ты ушла со своим парнем. И это все объясняет.
— Парнем? Слушай, Кольцов. Что у тебя за лексика? Никто так не говорит!
Я не стал отвечать, а просто унес её в постель.
— Ваня! Ну все же остынет…
Наташа, самый сейчас мне близкий человек, остро чувствует мою инаковость. И, если я правильно понимаю, это её больше всего во мне и привлекает. А у меня только один способ отвлечь девушку от ненужных вопросов. И он мне очень — очень нравится.
— Ты знаешь, Вань, я иногда задумываюсь, что будет дальше, и мне почему-то страшно. Так хорошо как сейчас не может длиться. Такое ощущение, что-то огромное нависает над нами всеми.
— Через пару-тройку, максимум пять лет, мы с тобой будем жить на берегу моря. У нас будет двое детей и смешная большая собака. Так что не грусти, все будет отлично, я договорился.
— Это что, предложение? Иван, кто же делает предложение — так?
— Ничего подобного! Я пока не оборудован для предложения. Просто информационное сообщение. Вот когда кольцо с алмазом, солнце, играет оркестр, и я такой на колене…
К моему удивлению, эта вроде бы прожженная парижанка, в постельных утехах оказалась весьма скромной. И лишилась нафиг этой скромности под моим алкогольно-романтическим напором, получая искреннее удовольствие именно от того, что я рядом. Меня это заводило еще больше.
— Кольцов! Ай! Ты был женат? Ты такой опытный …
— Да, целых два раза. В Африке, и в Марселе.
— Они были красивые?
— Ну как сказать. В Танзании я некоторое время работал царем небольшого племени. И был женат на гареме. Вот гарем меня этому всему и научил. Дикари, что ты хочешь!
— А француженка? Она красивая была?
— Она была рыбачка. Единственный зуб, который у неё остался, очаровательно торчал в левом уголке рта. Ей было семьдесят три года, и она померла от счастья, едва я оформил гражданство. Так что я дважды вдовец.
5
Знаменитый салат французского города Ниццы из свежих овощей, варёных яиц, анчоусов и оливкового масла.