После этого Ламановым овладела жажда движухи. И он арендовал публичный дом на Верверсури целиком. Связался я с вами, и теперь вот-вот навсегда перестану быть холостым. Ведь потом я буду, в лучшем случае — соломенный вдовец. А то и просто вдовец. Как вам, Савва Ламанов — вдовец, а?
— Эй, Савва Игнатич, только графинь не убивать! Вот без этого пожалуйста.
Секс-индустрия еще не стала массовым фаст-фудом, и сейчас маскируется, хотя не очень. Веселый квартал в Антверпене располагается между с королевским дворцом и ювелирным кварталом. Сойдя не брег, бывший вахмистр и барон по быстрому туда сбегали. Но теперь они подошли к вопросу основательно.
На следующий день Савва отбыл.
Спустя трое суток ювелир Тейманис пригласил меня к себе. И мы согласовали сделку. Союз Ювелиров Антверпена приобретает пакет данных для перепродажи. Депонируют на моем счету шесть миллионов фунтов. До момента продажи пакета третьей стороне. После продажи деньги разблокируются. Окей.
— Аукцион — дело не быстрое, Иван. Хорошо, если получится провести его через месяц. Но скорее всего — в конце сентября. Но вы понимаете, что конечная цена вашей информации может быть раза в два выше?
— Оставьте, Моисей Соломонович. Я проповедую специализацию. Аукционы должен проводить тот, кто умеет это делать. Я не умею. А ваша цена меня устраивает. Я надеюсь, вы сами удержите процент, что я вам обещал?
— Только я очень прошу вас, Иван Никитович. Помните, что если выяснится, что эта информация ушла куда-либо еще…
— Я взрослый мальчик, Моисей Соломонович. Да и распорядится такого рода знанием быстро, сможет сейчас, наверное, только Де Бирс. А с ними я не хочу иметь дел. Впрочем, это уже ваши проблемы. Сами решайте, кто у вас покупатель.
— Очень надеюсь на ваше благоразумие, Иван.
— Лучше скажите, господин Тейманис, вы следите за тем, что происходит в Германии?
— Конечно! То, что новое правительство наконец навело порядок, не может не радовать. Но в последнее время поведение канцлера внушает опасения.
— Вы знаете, я, кроме всего прочего, занимаюсь анализом рынков. И вполне уверенно прогнозирую на этом основании политические решения. Готов с вами поделиться своими выводами. При условии моей анонимности.
— Вы знаете, Иван, господин Келлер от вас в восторге. Это связано с вашим аналитическим прогнозом?
— Да, мои выводы стопроцентно подтвердились.
— Внимательно вас слушаю.
— Мои прогнозы достаточно обширны. Но вам я хочу сообщить две вещи. Первое. Через несколько лет, года через четыре, в Европе будет война. Её начнет Германия. Второе. В Управлении Имперской Безопасности готовится пакет документов об окончательном решении еврейского вопроса. Он начнет вступать в силу достаточно скоро. Но после начала боевых действий будет задействован в полном объеме. Евреев будут массово уничтожать всей мощью государства.
— Вы с ума сошли? Это невозможно, Кольцов!
— Тем не менее, вот мои рекомендации. Любым способом, даже пойдя на финансовые потери, к началу лета тридцать девятого года покинуть Европу. В крайнем случае, перебраться в Швейцарию. Я ни на чем не настаиваю. Но, Моисей Соломонович, очень серьезно предупреждаю. И не шучу.
— Поэтому господин Ламанов сейчас покупает замок в Грюнингене?
— Уже покупает? Сразу видно кавалериста! Быстрота и натиск!
— Вы меня озадачили, Иван. То, что вы с компаньонами идете на такие расходы, заставляет думать, что вы верите своим прогнозам.
— Я в них уверен. И мне тяжело. Вот на вас эту тяжесть и скинул. Вы — посерьезней человек.
Тейманис встал и ушел из кабинета. Вернулся через пару минут.
— Вот, Иван. Вы просили для своей дамы. — Он положил на стол и открыл черный бархатный футляр. Кольцо с крупным камнем, и серьги — говоздики, тоже с камнями. Все очень … крутое. Не дорогое, не солидное. Легкое и изящное. И страшно, страшно дорогое. Наташке очень пойдет.
— Вычтите из моей доли, Моисей Соломонович.
— Это подарок, Иван.
Я закурил, и с интересом посмотрел на ювелира.
— То есть судьбу всей еврейской общины Бельгии вы, господин Тейманис, оцениваете в жалкие тридцать тысяч фунтов?
— Не в тридцать, а в сорок!
— Я не могу сказать, как я разочарован вашей нечеловеческой жадностью, Моисей Соломонович!
— Нет, вы посмотрите на него! А что вы, Кольцов, хотели? Ключ от кассы центробанка? Машинку для печати фунтов?