— Уберите пожалуйста этих мартышек, сэр — обратился я к банкиру, не оборачиваясь на топот за спиной. — они здесь ни к чему.
Сэр Энтони, с любопытством пронаблюдав сцену, повел головой к начальнику охраны. Тот махнул рукой, и топот, вместе с шипением сквозь зубы травмированного, удалился. Я прикурил сигарету. И посмотрел на Ротшильда.
— Давайте перейдем к делу.
Взгляд сэра Энтани неожиданно стал веселым. Чорт! Кажется он нас видит насквозь. Яков тоже поставил рядом со мной стул, достал кожаный футляр с сигарами, и произнес.
— Да, мне кажется, нам есть что обсудить.
— Господа, — не стал тянуть Ротшильд — я покупаю у вас всю информацию по алмазным залежам в центральной и западной Африке.
— Эта информация продана. — ха! а он думает что в Бомако тоже залежи!
— Я думаю, моя цена не только заинтересует вас, но и позволит покрыть все возможные неустойки, что выставят предыдущие покупатели.
— Не очень понимаю, что вам помешало просто участвовать в аукционе? Сейчас это не имеет смысла. Договор заключен.
— Это не ваше дело, господин Кальцон! Я надеюсь вы понимаете, что у меня есть способы узнать все задаром? — Начальник охраны за его спиной сделал стойку в ожидании команды.
Это он фамилию не расслышал или хамит? А ведь хамит! И пугает. Хм.
— Хорошо, что вы об этом заговорили, Шилди! По этому поводу я как раз и хотел с вами побеседовать.
— Как вы меня назвали? — сказать что банкир был возмущен, ничего не сказать. Ну а чего он?
— Шильди! А что, вас в Хэрроу[12] называли Ротти? — с невинной улыбкой ответил я.
(Пояснение автора: В высшем свете Англии в это время было принято среди близких, и равных статусом людей обращение без титула. Совсем свойское обращение заключалось в уменьшительно-ласкательном произношении фамилии. Например Плант — Планти, Джонс — Джонси, Коллинз — Линзи, Йоркшир — Ширри и т. д. Но в случае с Ротшильдом получается игра слов. Роот — крыса. Шильд, с немецкого — значок, брошка, табличка. В общем, хамит Кольцов не по-детски. Мало того, что обозначил равный статус. Обозвал Крысиным Знаком. И, кстати, мне говорили, что в Оксфорде его, за спиной, и вправду дразнили Шильди).
Я встал. Начальник охраны напрягся. Я положил перед Ротшильдом самый крупный бриллиант из Бомако, и сел обратно.
— Что это?
— Четыре таких камня у моего доверенного человека. У него широчайшие связи в самых различных кругах. Если со мной, или с моими близкими что-то случится, среди всех заинтересованных станет известно, что тот, кто убьет сэра Густава Ротшильда, получает миллион фунтов. Прелесть ситуации в том, что это будут непрофессионалы. И начнет работать закон больших чисел.
Начальник охраны выглядел совершенно несчастным. Он все быстро понял.
К чести Ротшильда он совсем не испугался. Задумчиво покатал камень по столу.
— Это два камня. А два остальных?
Разбирается, однако!
— А два остальных пойдут в оплату информационной компании в средствах массовой информации. Там подробнейшим образом опишут сотрудничество и транзакции с нацистами. Осветят вашу причастность к уничтожению людей вообще, и евреев в частности. А когда нацисты проиграют войну, то вас из списка победителей посчитают необходимым вычеркнуть. А вашему семейству придется долго отмываться от родства с вами. Но и это не все. Отдельным пунктом стоит нанесение максимального ущерба поместью в Аскотте.
— Кольцов, вы понимаете, что к инциденту с княжной Вяземской я почти не имею отношения?
— Конечно. Но цель этой беседы, в том числе, чтобы отдавая распоряжения, касающиеся меня, вы были максимально точны в выражениях. А лучше, просто забудьте о нас.
— Я предлагаю вам двадцать пять миллионов фунтов за точные координаты приисков на Западе. В Бомако — он перевел взгляд на Якова и улыбнулся — мы и сами все выяснили. И уже купили участок.
— Мне кажется, сэр Энтони, у нас уже пошел конструктивный разговор. В знак этого, я вам признаюсь, что в Бомако — ничего нет. То есть, как повсюду в Африке, что-то найдете. Но в реальности — пусто. Не тратьте время. Мы туда просто так слетали. Вдруг кто следить будет?
Может все же кастрировать Якова? По брошенным бабам нас отслеживают!
— Вы понимаете, господа, что речь идет о монопольной торговле бриллиантами? Я боюсь, моего влияния может не хватить.
— Я не очень понимаю в чем проблема. Господин Тейманис вполне договороспособен. Как пройдут синяки — начнет мыслить здраво, и поймет, что лучше с вами договориться. В его же интересах. Тем более что разрушить монополию можно элементарно.
12
Одна из известнейших и старейших британских частных школ для мальчиков, расположенная в лондонском боро Харроу.