Надеюсь, теперь до всех дошло, что не дай бог с Наташей хоть что-то. Миндальничать не буду ни секунды. И всякие боевики в курсе. И Ротшильд проникся. Хочется верить, что больше всего ему понравилось посмертие, что я ему пообещал. Комиссия по Ценным бумагам, это не хухры-мухры. Тем более она только недавно создана, ей остро необходимо доказать полезность. И тут такой подарок! Сговор с кидалой! И, виноват не свой, американский, а эти там, в европах. Ну-ка подать их сюда! А уж как будет доволен Оппенгеймер! Лично порвет Ротшильду жопу на британский флаг. Остальное-то сэр Энтони пока может только спрогнозировать. Но если только предположит, что я прав, то неуютно ему сейчас.
— Вот я тебе, Яков, конечно признателен, за кавалерию в засаде. Но зря вы это придумали. Он бы и так был как шелковый.
Мы сидели в цеху и выпивали. Точнее выпивали Яков с Марком. Я пил кофе, и прикидывал, самому поехать в книжный на Елисейских полях? Или все же составить список и поручить мадам Жаклин все это закупить?
— Ты, Кольцов, ничего не понимаешь. Савва Игнатович Ламанов, этот Наполеон современности, вполне ясно сказал — «Бог на стороне больших калибров!».
— Вы бы убрали это дело куда-нибудь. А то, не дай бог, полиция наткнется. То-то обрадуется. Решит что нам понравилось крушить и жечь дома.
— Мы завтра уезжаем в Жуаньи. На этих машинах.
— Как же ты, Яков Карлович, теперь без Аленушки-то?
Я посоветовал Тейманису вполне официально нанять Аленушку. То есть, я рекомендовал найти Мбенге. Он вам, Моисей Соломонович, приведет рабсилы столько, сколько нужно. И на самых выгодных условиях. Заберите у барона рабыню, она будет переводчиком, и вообще, заниматься связями с местными. И Мбенге быстро найдет. Если он еще на ушел куда-нибудь к Кейптауну, быстро объявится.
Соломонычу идея глянулась. И через несколько дней французская гражданка, с паспортом, Нкинделим Жуаньи, была нанята американской компанией Даймонд Тек. Инк. И вместе с водителем Жаном полетела в Сьерра-Леоне. Туда же, как мне сказал Соломоныч, уже отправляется корабль, груженый драгой.
— Ты работорговец, Кольцов. А то, что ты торгуешь чужим имуществом — возмутительно!
— А кому легко, Яков Карлович? Я понимаю, зима близко. Холодная постель — это страшно. Но вам ли бояться трудностей?
— Марк, не слушай его. В Жуаньи многого нет. Но никто никогда не скажет, что там некому согреть постель мужчине!
— Марк! Ты видишь как барон нервничает при малейшем намеке на то, что с Жуаньи не все в порядке? Еще не поздно. Одумайся! Спаси если не тело, то хотя бы душу!
— Мне кажется, Айвен, ты в, глубине сердца, сам мечтаешь там поселиться. Но твой дурацкий гонор мешает в этом сознаться.
— Достаточно! Вы мне плюнули в душу! Я уезжаю. Надеюсь, буду через неделю.
Самолеты в Лугано тоже летают по кругу. Между Женевой и Лугано горный хребет, и пилоты, даже несмотря на обещанный гонорар, не берутся. Да и темнеет уже мсье, вам лучше поездом. Злобно поехал поездом. С пересадкой в Цюрихе. Остановка называется Белинцона. Типичная горная деревня, расположенная в долине. Нет, называется это все — город. Но я не заблуждаюсь. С трудом нашел попутный грузовик. Не сезон мсье, зимой здесь много лыжников, и много такси, а сейчас, попробуйте найти попутный грузовик к перевалу.
Я еще в Женеве понял, что нужно было позвонить из Парижа. Но хотелось сделать сюрприз. Насколько бы жизнь была проще, если бы я не считал себя самым умным!
Водитель грузовика оказался итальянцем. Да, сеньор, довезу до поворота. Там потом по тропе через лес. Нет сеньор, у нас здесь зверья немного. Кабанов нет, так что спокойно дойдете. Разве что медведь объявится. Но это редко. Давно про медведей не слышно.
Я злился на всех. На Савву, который ничего не пояснил. На Наташу, которая явно надо мной потешалась. На Мейделя, который если не знал, то почему? На долбанную Швейцарию, которая только с виду один плевок на карте, а добраться куда-нибудь тот еще гимор.
На тропинке стоял патруль. Я их услышал издали. И ушел вверх по слону. Все подробненько рассмотрел. Тройной пост. Двое стоят открыто, один сидит в секрете на возвышенности, откуда все простреливается. Вернулся на тропу и вышел к ним.
— Здорово, станишники!
Они быстро разошлись в стороны, держа карабины на сгибе локтя.