‒ Как-то всё очень плохо пахнет, ‒ скривился Никита. ‒ И как его с такой биографией на работу взяли?
‒ Не удивлюсь, если он переспал с местной кадровичкой, ‒ хмуро улыбнулся Климов.
‒ Я всё-таки не думаю, что он убил жену и бросил сына. Иначе, всё грязно выходит. Да и наши шансы в этой истории катятся к нулю с бешеной скоростью. Если Корнилов даст дёру от твоих парней, где мы его искать будем? И что с парнем делать? Родственники у него есть?
‒ От моих парней сбежать не так легко. А у парня никого нет, кроме папаши. К тому же думаю, что он может знать о планах отца.
‒ Думаешь, они сговори… ‒ начал было Никита, но был прерван ожившим телефоном Климова. Тот выхватил аппарат и ответил. Короткие отрывистые фразы подсказали Князеву, что новости плохие.
‒ Корнилов, сволочь, таки сбежал, ‒ процедил сквозь зубы Климов. ‒ По выходе из аэропорта на них напала какая-то уличная банда. Пока ребята отбивались, этот гад запрыгнул в поджидавшую его машину и уехал. За рулём баба была.
‒ Что с твоими парнями?
‒ Один легко ранен, сейчас в больнице. Второй долго объяснялся с местными копами, потому и не отвечал на звонки. Там камеры наблюдения были, так что дело против них возбуждать не стали. Помурыжили и отпустили.
‒ Поехали! Парень должен хотя бы что-то знать. Допускаю, что как только он уедет от меня, его кто-то заберёт и отправит к отцу, ‒ предположил Никита, вставая из-за стола. ‒ Этого урода найти надо!
Через полчаса Никита с Игорем были уже во дворе загородного дома семьи Князевых. Внутри никого не оказалось. Даже Анюта куда-то запропастилась. Никита снял пиджак, развязал галстук и бросил их на диван в гостиной. Он прислушался. Откуда-то с улицы послышался звонкий смех сестры и чей-то тихий спокойный голос. Игорь тоже услышал эти звуки разговора и направился на улицу. В саду была большая беседка, где и обнаружилась Анюта с гостем. Парень сидел спиной к входу в своей, как выразился Игорь, допотопной коляске. Весеннее солнце играло золотистыми зайчиками в его каштановых, завязанных в хвост, волосах. Тонкие пальцы правой руки поглаживали обод колеса. Он, судя по наклону головы, внимательно слушал что-то щебетавшую, бурно размахивая руками, Анюту. «Давненько она так не общалась с посторонними», ‒ заметил Никита. Он решительно пошёл к компании, кивнул сестре, замершей на полуслове, и резко развернул к себе коляску вместе с пассажиром. Никита наклонился, одной рукой упёрся в подлокотник коляски, а другой быстро приподнял подбородок парня и спросил:
‒ Куда твой отец сбежал? ‒ на Никиту уставились два медовых глаза, опушенных тёмными длинными ресницами, зрачки удивлённо расширились, а красивые чувственные губы немного приоткрылись. После высказанного вопроса для Никиты время словно замерло. Он утонул в этих глазах, таких знакомых и незнакомых одновременно. Смотрел и не мог поверить в то, что видел. Гость пришёл в себя первым. Он осторожно оторвал пальцы Князева от своего подбородка и вместо ответа задал вопрос:
‒ А с чего вы взяли, что Петюня мой отец?
‒ Что? ‒ спросил Никита, выныривая из чувственного омута. А всё дело было в том, что этот незнакомый парень был до странности похож на юного Алекса Корна. Только в его глазах было спокойствие и умиротворение, а не лукавство и хитрость, которые Никита так привык видеть в глазах Алекса.
Глава третья
Никита, и так находящийся под впечатлением от встречи, не сразу вник в суть вопроса. А вот Игорь навострил уши и встал в стойку:
‒ Парень, ты хочешь нам сказать, что Пётр Корнилов не твой отец? Но по всем документам ты его сын.
‒ По документам, но не по факту. Петюня бесплоден в результате полученного в детстве осложнения после сильной простуды. Моя мама была беременна, когда согласилась выйти за него замуж.
‒ И потому отношения у вас с Корниловым были не самыми простыми, ‒ констатировал уже взявший себя в руки Никита. Он запустил обе руки себе в волосы, растрепал уложенную прическу и рассмеялся. ‒ Похоже, Игорь, наше дело табак! Этот урод его кинул так же, как и нас.
‒ В каком смысле кинул, простите? ‒ поинтересовался парень.