Выйдя от генерала, Архирейский спросил у Колиберенко:
– Кто-нибудь может объяснить, что такое «Крунк», о котором все столько говорят, но никто толком ничего не знает?
– «Крунк» – это «журавль» в переводе с армянского языка. Руководство организации находится в Ереване. Его цель – присоединение Нагорного Карабаха к Армении. Видел плакаты у детей на митингах «Арцах! Миацум! Требуем!»? «Арцах» – это армянское название Карабаха, «Миацум» – процесс воссоединения Карабаха с Арменией.
«Крунк» – это неформальная организация. У нее нет устава или выборного руководства. В «Крунк» в Степанакерте входят руководители промышленных предприятий, деятели культуры, общественники. Туманянц, как докладывают разведчики моей бригады, также является членом «Крунк». До вчерашнего дня они делали ставку на мирное решение проблемы, но, видно, поняли, что митингами и забастовками ничего не добьешься. Теперь их задача – выжить нас из города и устроить этническую чистку в Степанакерте, а потом и по всему Карабаху.
– На что они надеются? У нас еще достаточно сил и решимости, чтобы ликвидировать любой мятеж.
– «Крунк» частично финансируют и морально поддерживают богатые представители армянской диаспоры из Франции. Шарль Азнавур зря, что ли, приезжал, с детьми у фонтана песни пел? Это он всему армянскому народу послание от французских братьев передал: «Мы – с вами! Действуйте решительнее, и Миацум состоится». Чую, наступают «веселые» времена! Скоро на стрельбу обращать внимания не будем. Вадим Петрович, у меня есть личная просьба: как только на каком-нибудь из твоих КПП засветятся журналисты из Западной Украины, дай знать! У меня к этим господам особое отношение. Мне есть что им припомнить.
Разведка внутренних войск не ошиблась в прогнозах. После двух дней передышки стрельба на окраинах Степанакерта стала происходить каждый вечер. Кто в кого стрелял – непонятно, но сам факт ружейной пальбы нервировал посты на КПП, заставлял постоянно быть начеку.
…Пока у генерала Коломийцева шло совещание, на КПП № 22 прибыла следственно-оперативная группа прокуратуры НКАО. Осмотр места происшествия затянулся на пару часов. Бегло осмотрев сгоревший КамАЗ, сотрудники прокуратуры тщательным образом прочесали каждый метр у КПП и нашли несколько автоматных гильз.
– Нам надо взять объяснение у слушателя, который стрелял, – сообщил следователь прокуратуры, немолодой седой мужчина с манерами потомственного интеллигента.
– Даже не вздумай рот открыть, – сквозь зубы процедил Агальцов. – Ты же сам видишь, что их только гильзы интересовали, а на сожженный грузовик – наплевать.
Никитин совету одногруппника не внял.
– Чего бояться? – запротестовал он. – Я закон не нарушал, по людям не стрелял. Почему я должен за чью-то спину прятаться?
– Мужики, вы что, как дети малые! – обратился к ним следователь. – Была заварушка, была стрельба. Рапорт милиционера патрульной службы о массовом хулиганстве зафиксирован в книге происшествий УВД НКАО. Чтобы вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, нам необходимо получить объяснение слушателя, открывшего предупредительный огонь. Вы же будущие следователи, должны порядок разрешения сообщений знать!
Никитин не заметил подвоха и дал объяснение, как он был вынужден применить огнестрельное оружие для предотвращения массовых беспорядков. Следователь по-товарищески попрощался с нарядом и уехал в прокуратуру.
Через полтора месяца, после отъезда дальневосточников в Хабаровск, прокуратура НКАО возбудила в отношении слушателя Никитина уголовное дело по факту покушения на убийство некого гражданина Мелкумяна, письменно заявившего, что Никитин прицельно стрелял в него из автомата и только чудом не убил. Прокуратура НКАО выслала Никитину несколько повесток с требованием явиться на допрос в качестве подозреваемого. Не добившись результата, карабахские прокуроры стали засыпать прокуратуру Хабаровского края отдельными поручениями с требованием то допросить Никитина, то предъявить ему обвинение, арестовать и этапировать в наручниках в Степанакерт. Хабаровские прокуроры требования коллег из НКАО проигнорировали. Обстановка в стране к сотрудничеству с прокуратурами союзных республик не располагала. С началом Первой Карабахской войны в Степанакерте о Никитине забыли. Своих забот стало хватать.