Живая изгородь тянулась и тянулась перед нами, словно череда бесконечных дел, которые ты намереваешься сделать утром в понедельник, а возишься с ними до субботы.
– Разве нас не должны встречать, – спросила девушка.
– Кто?
– Слуги.
– Мы, эльфы, не признаем слуг. Слуги вечно сплетничают о своих хозяевах да таскают серебро, когда за ними не смотришь.
Я спешился:
– Они с готовностью отказываются от ночного сна, лишь бы вдоволь помечтать, как будут перерезать господину горло. Знаешь, кто верховодит во всех революциях? Слуги!
С этими словами я приблизился к живой изгороди и принялся пристально ее осматривать.
– А знаешь, Френки, карта не лжет, – сообщил я.
– Как же!
Франсуаз замахала у меня перед носом огромным листом.
– Жаль, что ты плохо училась в школе, – заметил я. – Ты машешь картой с такой энергией. Знай ты основы аэродинамики, смогла бы перелететь через изгородь. Как на дельтаплане. Франсуаз замерла.
– Эродинамики? – спросила она. – Ты надо мной издеваешься?
– Нет, – сказал я, опускаясь на колени перед изгородью. – Вот если бы я говорил о «порнодинамике», это была бы шутка.
– Не обращайся со мной, как с дурой, – возразила девушка. – Я прекрасно знаю, что такое «дельтаплан».
– Разумеется. По-твоему, это план, который идет сразу за «альфа» и «браво». Франсуаз хмыкнула:
– Все же ты надо мной издеваешься. Я встал, отряхивая траву с колен:
– Въезд был здесь, Френки. Только он зарос.
– Им так долго не пользовались?
– Да, год или два. Этого времени хватило, чтобы его поглотила живая изгородь. А какой-нибудь нерасторопный гоблин из службы дорог все продолжал подравнивать кусты. Если не боишься порвать шортики – то вперед.
Я перебрался через живую изгородь и ступил на дорогу. Вернее, так было отмечено на карте, на самом же деле я оказался в густом подлеске, в котором вполне могла спрятаться парочка гиппопотамов.
– Эй! – воскликнула Франсуаз. – А мне не поможешь?
– Разумеется.
Я вернулся, наклонился над живой изгородью – она была довольно низкой – и обнял девушку за талию. Затем я легко поднял ее и перенес на другую сторону.
Франсуаз довольно зарделась – ей нравятся подобные знаки внимания.
– Не забудь, – бросил я через плечо, – привязать куда-нибудь наших верховых ящериц и захватить багаж.
Не волнуйся – скот здесь не крадут, у фермеров это не принято. А вот чемоданы могут распотрошить.
Рот Франсуаз распахнулся от удивления – ведь и наши скакуны и вещи остались по другую сторону изгороди, а я уже направлялся к дому.
– Эй! – закричала девушка. – А как же вся эта лекция про слуг?
– Эльфы не признают слуг, – с достоинством отвечал я. – Но это не значит, что мы согласны сами делать всю грязную работу.
– Когда ты пригласил меня на природу… – пробурчала Франсуаз, пыхтя от натуги (но я же не заставлял ее тащить все чемоданы сразу, могла бы и два раза сбегать), —…я не думала, что стану заниматься поднятием тяжестей и продираться сквозь джунгли.
Девушка свалила все чемоданы в центре холла и уселась на них, как воин на поверженном чудовище.
То, что окружало ее, и впрямь мало походило на родовую аристократическую усадьбу.
Согласно традициям Золотого леса, дома здесь не строили; их выращивали из живых деревьев. За те несколько лет, что имение оставалось без присмотра, оно превратилось в настоящие заросли.
– Не смотри, что неказисто, – заметил я. – Скоро из столицы пришлют работников – не слуг! К вечеру ты не узнаешь этого места.
Я сложил руки на груди и погрузился в медитацию. Задача, которую предстояло решить, требовала полной сосредоточенности.
– О чем ты думаешь? – спросила Франсуаз.
– Перебираю в уме список дел, которые ты должна выполнить… Главное – ничего не забыть, я этого себе не прощу. И запомни – на публике ты обращаешься ко мне «сэр».
7
– Мне показалось, ты говорил про официальный визит.
Широкая стойка бара хранила на себе следы тысячи кружек, выпитых и разлитых здесь его посетителями.
Франсуаз устроилась за ней с видом завсегдатая, закинула ногу за ногу и с любопытством оглядывала зал.
– Иногда, Френки, – ответил я, – подобные встречи лучше проводить вне деловой обстановки.
Толстый трактирщик, с лысой морщинистой головой и широкими плечами, поглядывал на нас недовольно, словно в его обязанности входило отпугивать посетителей, а не привечать их.
– Послушайте, милейший, – обратился я к нему. – Когда обычно приходит комендант Линден?
– Когда приходит, – голос содержателя таверны гудел, как ветер в печной трубе, – тогда и приходит. Он отвернулся и стал протирать кружки.
– Этот хам даже не спросил, что мы будем пить, – прошипела Франсуаз.
– Мы чужаки, он не собирается нас обслуживать.
– Вот как.
Девушка легко вскочила на стойку, уселась на нее и плавно повернулась на крепких ягодицах.
– Не получится, Френки, – я покачал головой. – Он же стоит спиной.
Трактирщик озадаченно обернулся, и Франсуаз уперла носок своего сапожка прямо в его жирное горло.
– Они всегда поворачиваются, – пояснила демонесса. – А теперь, мальчонка, есть у тебя медовый нектар?
Подобная сценка для этого заведения явно была необычной. Впрочем, глаза хозяина полезли на лоб не от удивления. Я спрашивал себя – как у него изо рта еще не вывалился язык.
Впрочем, наверное, и хорошо, что этого не произошло. Вряд ли кого-то могло бы порадовать подобное зрелище.
– Не советую брать нектар, – заметил я. – Пчел здесь мало, мед паршивый. Лучше закажи кленового сока.
– Ты слышал? – ласково проворковала девушка.
Трактирщик был бы и рад ответить, но стройная нога Франсуаз пригвоздила его к стене. Он попытался кивнуть, но делать этого не стоило – бедняга только сильнее сжал себе же горло и едва не потерял сознание.
– Значит, услышал!
Франсуаз поджала ноги и пружинисто поднялась на стойке. Резким, громким шлепком она ударила хозяина ладонями по ушам.
– Помогает от глухоты, – пояснила она и как ни в чем не бывало вновь опустилась на свой табурет.
Если в голове у трактирщика и оставались мысли, то состояли они из разрозненных слов, сплошь непечатных. Впрочем, это не помешало ему наполнить две кружки и подать нам.
– А говорят, что здесь живут настоящие парни, – заметила девушка, утыкаясь носом в свой сок. – Ни один из них даже не встал, чтобы помочь приятелю.
Девушка не ошиблась. Несмотря на то что к этому времени зал таверны был почти полон, никто из посетителей не двинулся с места.
Все, что они сделали, – это повернули лица к стойке, а потом так же молча вернули головы в прежнюю позицию.
– Так это ж они сами так говорят, – усмехнулся я.
Кленовый сок был выше всяких похвал; я сказал бы об этом трактирщику, но мне показалось, что он сейчас не оценит комплимент.
– Остальные же кличут их иначе… Мне не хотелось произносить при девушке малопристойное название.
– Пожирателями навоза? – сказала за меня Франсуаз, делая очередной глоток. – Да, скотоводов никто не уважает – ни воины, ни торговцы… Знаешь, Майкл, – она повернулась ко мне и положила мне на колени правую ногу, – шестеро парней сбежали от меня на первом свидании. Наверное, им не нравятся мои манеры? А вот с тобой я чувствую себя свободно.
– Скорее всего, это потому, что я не твой парень, – ответил я, возвращая ее ногу на место. – А вот и старина Джоэл. Веди себя прилично.
8
Комендант Линден был маленького роста, с лисьим лицом и холодными, пустыми глазами, какие бывают у рыбы, слишком долго пролежавшей на лотке у торговца.
Офицер остановился в дверях, обмениваясь приветствиями со своими знакомыми.
– Джоэл, как и я, воевал в Лернее, – произнес я. – Получил три награды. Потом местные власти предложили ему должность коменданта, и он остался.