– Не захотелось снимать мундира?
– Скорее наоборот. Джоэл не был полевым командиром; он занимался тактическим планированием.
– Так вы, эльфы, называете разведку?
– Скорее, военную контрразведку. В мирные времена таких должностей у нас нет – всем ведает Высокий Совет. Вот он, подходит. Говорить буду я. Привет, Джоэл! Как у тебя дела?
– Доброго дня в Золотом лесу, – отвечал Линден, приближаясь к нам. Так здесь принято здороваться. – Не думал, что встречу тебя здесь, Майкл, в этой глуши.
– Это Франсуаз, моя помощница… Мы заказали по кленовому соку и собираемся выпить еще. Кстати, с тебя причитается, Джо, поэтому платишь за всех.
– С меня? – Линден выглядел озадаченным.
– А ты как думал? Разъезжаешь здесь на вороном коне, войсками командуешь, а как понадобилось послать кого-то, чтобы подыхать, со скуки на чертовом собрании, так выбрали меня.
Я постучал костяшками пальцев по пустой кружке, давая знак бармену, что пора повторить.
Несмотря на присутствие представителя власти, трактирщик не стал второй раз рисковать своим горлом, и вскоре я смог пригубить вторую порцию.
– Значит, ты будешь ходить в парадном мундире, делать настоящее дело, а мне выпало обниматься с ордой вшивых скотоводов да обсуждать, почему редька не удалась. Нет, Джоэл, сегодня ты платишь.
На лице Линдена промелькнула неясная улыбка – так на глубине озера можно увидеть тень от вильнувшей рыбы.
– Значит, я плачу. Впрочем, Майкл, ты тоже сделал сегодня немало… – он помедлил, чуть-чуть, почти неуловимо для слуха, произнес: – …дел. И мне как раз надо поговорить об этом с констеблем Уотертауном. Он не пришел в восторг от грязевого купания. А вот и он… Простите меня. Попробую все загладить.
Он отошел от стойки. Массивная фигура Уотертауна уже высилась в дальней части зала, как памятник человеческому самодовольству.
– Кто из них выше? – спросила Франсуаз, провожая Линдена взглядом.
Девушка успела раздобыть соломинку и теперь потягивала кленовый сок через нее.
– Никто. Вечное соперничество между армией и полицией. К тому же Джоэл эльф, а ты сама видела, как сильно здесь любят приезжих.
– То есть они друг друга терпеть не могут?
– Уотертаун? Пожалуй, он недолюбливает коменданта. А Линден – эльф.
– И что это значит?
– У эльфов не бывает ни друзей, ни врагов… Равно как и чувств, которые могут быть с этим связаны. Франсуаз посмотрела на меня с интересом.
– Здорово, – сказала она и, вынув соломинку, облизала ее языком. – Знаешь, Майкл, наверно, я стану тебя хвалить. Твое настроение улучшится, и ты не будешь увиливать от нашего договора.
– А я заслужил конфетку?
– Конечно. Возьмем твоего приятеля, Линдена. Держу пари, он все штанишки описал, так ему хотелось посидеть на этом Совете ленд-мордов.
– Но он не имеет на это права. Он служит городу как комендант, поэтому не может представлять здесь Страну эльфов.
– В точку, щеночек. И вот, мальчуган Линди сидит и весь исходит слюной. Как же, такое торжество, а его там не будет. "Само собой, он начинает ненавидеть тебя.
Франсуаз пожала плечами. Мне стало интересно – так бывает у всех девушек, или только у нее это движение выходит таким сексуальным.
Раньше я не обращал внимания.
– Мол, явился черт-те откуда и прямиком в Совет. Тебе не с руки с Линди ссориться, а все ведь к тому идет. Тогда ты делаешь иначе: приходишь и переворачиваешь все с ног на голову и получается, что это тебе достались одни объедки. И он купился. У бедняжки от радости даже фонарики в мозгу загорелись. К Уотертауну полетел, точно к невесте в первую брачную ночь.
Правда, разговор двух офицеров, развернувшийся вдали от нас, мало походил на встречу влюбленных.
Уотертаун что-то энергично доказывал да так при этом размахивал кулаками, что еще немного – и принялся бы заколачивать Линдена в пол, точно гвоздь, тем более что тот был чуть ли не вдвое ниже его.
Франсуаз проследила за моим взглядом:
– Вот-вот. Какой же ты у меня коварный. Теперь эти двое поругаются. Первое, за что получит на орехи твой Джоэл, – он чертов эльф и пусть не устанавливает здесь свои порядки. Комендант примется защищать родную страну и минут через десять будет готов с тобой целоваться, как с братом-эльфом, встретившимся ему среди тупого местного быдла.
– Френки, – восхищенно произнес я, – какая же ты умная. Сделала пересадку мозга?
– Майкл, ты умеешь нахамить девушке. – Демонесса сказала это таким тоном, словно произнесла еще один комплимент. – Но не думай, что я от тебя так просто отстану.
9
К вечеру начало холодать; мы вышли из переполненного трактира, и улица встретила нас нежными ароматами роз.
Франсуаз зябко поежилась, ее изящные пальцы обхватили красиво очерченные плечи, окажись поблизости фотограф из порнографического журнала, он тут же начал бы щелкать камерой.
– Холодно? – заботливо спросил я.
– Немного.
– Брось. Мне отлично известно, что ты притворяешься. Как-то на моих глазах ты проплыла три сотни футов подо льдом, и воду тебе, само собой, никто не подогревал.
Франсуаз посмотрела на меня с бешенством, которое плохо вязалось с образом робкой, озябшей девушки.
– Не напоминай мне об этом, Майкл. Я была права-Не следовало тогда нырять. Но кто же мог знать, что там есть эта чертова тропа.
– Я знал, Френки.
Я снял с себя парадный эльфийский камзол и набросил его на плечи красавицы. Франсуаз мечтательно потянулась:
– Иногда ты ведешь себя как принц из сказки… Но стоит мне зазеваться, как я оказываюсь перед кучей навоза с лопатой в руках, а ты скачешь себе в закат на белом коне.
– Такова судьба всех Золушек, Френки. Думаешь, принц женился на Синдерелле из-за того, что пару раз проскакал с ней по танцевальному залу? Нет, фея-крестная рассказала ему, как хорошо Золка умеет чистить кастрюли.
– Но почему в сказке об этом не сказано?
– Сказки пишут для Золушек, ежевичка. А сочиняют их принцы.
– Странный все-таки этот человек, Линден, – заметила Франсуаз.
Засыпающий город оставался позади, Золотой лес принял нас под шелестящие своды.
– Почему? – спросил я.
– Он боевой офицер. Ты сам сказал, что его трижды награждали. Но вот он здоровается с нами, говорит, удаляется, а такое ощущение, что никто к стойке и не подходил. Будто его просто не было.
– Наверное, все из-за его подготовки. Он бывший контрразведчик, привык выглядеть незаметным…
Мне не хотелось говорить о Линдене.
Франсуаз пожала плечами, и только теперь я заметил, что обнимаю ее за талию.
Ни дать ни взять пара юных влюбленных, которой после трех месяцев усилий удалось наконец понять, куда надевают презерватив.
Да, флиртовать с такой девушкой опасно – и я дал себе слово, что немедленно положу этому конец.
– Будем спать вместе? – деловито осведомилась Франсуаз.
Ее прямота меня покоробила.
Еще больше меня возмутило слово «разумеется», которое я изловил на лету, скомкал и выбросил через плечо.
– Даже не знаю, что тебе и ответить, – промолвил я. – Разве все так должно происходить? Где же ухаживания, полная луна, томления влюбленных?
– Зачем нам полная луна? Я демон, ты эльф, мы же не оборотни. А что по части томлений и ухаживаний – оставим их для неудачников.
– Знаешь, клубничка, – произнес я. – Мне следует написать докладную записку в Даркмур.
– Это элитная школа, где ты учился?
– Да. Нам преподавали разные дисциплины, но ни один курс не был посвящен тому, как отделаться от сексуальных домогательств.
Франсуаз засмеялась глубоким горловым смехом:
– Когда мы приедем, я тебя научу, щеночек. Надеюсь, кровать в усадьбе достаточно широкая.
– Единственная кровать, на которую ты ляжешь, сучка, – это больничная койка. И тебе долго не придется с нее вставать.
Благонамеренный читатель, наверное, сочтет, что именно я произнес эти слова.