— Через час совет Адмиралтейства, государь, — Митька вошел как всегда неслышно.
— Все собрались? — я встрепенулся, и поднял на него воспаленные красные глаза – ну еще бы, за последние четверо суток, я спал, наверное, часов восемь в совокупности.
— Все как один, — подтвердил Митька. Я кивнул, протер лицо руками и встал, доставая очередную заготовку под мину.
— Значит, через час, — пробормотал я, и принялся устанавливать начинку.
Начало войны случилось, просто нарочно не придумаешь, в Курляндии. Произошло все как в каком-то анекдоте. Остерман мчался день и ночь и прибыл ко двору Анны Иоанновны в рекордно короткие сроки, и куда только подагра и ревматизм подевались? В то же время курьер, который мчался еще быстрее Остермана к месту дислокации Эстляндского и Лифляндского пехотных полков, чтобы передать им сообщение о перегруппировке и выдвижении навстречу Первому Невскому пехотному, который под командованием Ласси необходимо было усилить до дивизии, успел поспеть везде, и возвращался вместе с названными полками. К Ласси также направлялись Рижский и Ревельский драгунские. Я не знаю, как это произошло, но они почему-то встретились в Курляндии. Словно карты внезапно перепутали и свернули не туда. Вот это точно просто нарочно не придумаешь. Там они, повинуясь наитию, объединились с оставленными для спокойствия Аннушки еще дедом, драгунскими полками и пехотным, а также гренадерским, который по великому недосмотру не был расформирован чухонской прачкой, которая как огня боялась всего, что делает большой бум. Почему это произошло: было ли недопонимание приказов, путаница с направлениями или открытая диверсия – предстояло выяснять, и Ушаков был послан в Курляндию для выяснения подробностей, как бы это опасно ни было. Я лично склоняюсь к последнему, потому что то, что произошло потом…
Пока Бирон с Аннушкой с приоткрытыми ртами наблюдали как их крохотное герцогство заполняют русские войска, прибыл Остерман, а также прилетел курьер от Карла Шестого, который напрямую запрещал герцогине Курляндской, являющейся, на минуточку, его подданной, открывать границы для прохода русских войск и не препятствовать прохождению войск других, не русских. Вот только русские войска уже находились на территории Курляндии! И что делать? А тут еще Остерман какую-то чушь несет, что по приказу российского императора обязан доставить герцогиню в родные пенаты, дабы разобраться в деле о подстрекательстве к мятежу. В общем, когда бледный Бирон, решив выполнить приказ своего сюзерена, повелел Курляндской армии выдворить куда-нибудь за границу русских, а Остерман ушел из дворца несолоно хлебавши в сердцах бросив что-то типа: "Русскую царевну силой удерживают проклятые прихвостни Карла", — в полках начались некоторые волнения. А когда к ним вышла Курляндская армия, волнения перешли из агрессивно-пассивных, в агрессивно-наступательные. Тем более, что старших офицеров, которые могли бы прекратить это безумие, в тот момент уже не было. Нет, у Бирона могло все получиться, потому что соединившиеся полки представляли уже серьезную силу, а вот над армией самого Бирона они могли только поржать, в итоге померев от смеха, все, включая лошадей драгун… нет, вот лошади у Бирона и его армии превосходны, так что драгуны могли только погибнуть в расцвете лет самостоятельно, если бы ни одно большое «НО». Старшие офицеры этих полков собрались накануне на каком-то ужине, или обеде… я не понял, где они собрались, это должен выяснить Ушаков. Так вот, они собрались за ужином все, а там и генерал Сукин был, и полковник Футов, и Фулертон, и Чебышев, и Тимашов, и многие другие – все те, кому предстояло командовать российскими войсками на этой войне, отужинали, да и померли в одночасье. Лишь заместитель Тимашова, полковник Кропотов в тот день животом маялся, да на этот смертельный ужин не пошел, потому в живых остался, и Остерман, но его просто никто не пригласил. Примчавшийся к месту трагедии Остерман путем скармливая закусок дворовому псу опытным путем выяснил, что отрава была в жарком. Прекрасно понимая, чем им всем это грозит, Андрей Иванович велел изолировать повара, потому что самому снова попасть в руки к тезке ему не хотелось, а также быстро опросил прислугу. Хозяина вечера и дома, где собрались офицеры, опросить было невозможно, потому что он лежал рядом с гостями, отведавши жаркого вместе с ними. Пока Остерман проводил первичные розыскные действия, солдаты, узнавшие о гибели своих офицеров, захватили столицу Курляндии Митаву и блокировали герцогский дворец.