Парень, с которым он спал в старшей школе, вышел из него перед тем, как кончить, так что это было совершенно новое ощущение для Шейда. Он застонал, когда наполнился, и электрические искры пробежали по всему телу. Он чувствовал себя одновременно легким и тяжелым, даже когда потерял чувствительность в ногах и привалился к стене. Только горячее тело за спиной удерживало его от падения на мокрую землю.
Дыхание Аполлона тоже было диким, резкие порывы воздуха то и дело ударялись об изгиб шеи Шейда. Аполлон оставался в нем, казалось, целую вечность, хотя сам уже уменьшился в размерах.
Когда он наконец вышел, они оба испустили низкий стон. Аполлон уткнулся лбом между лопаток Шейда и подождал еще немного, словно приходя в себя.
Эта мысль взбудоражила Шейда. Возможность, что он был не одинок в этих чувствах, и что Аполлон сейчас так же попал в другой мир, как и он сам.
Что он был способен сделать таким другого человека.
Всю свою жизнь Шейд был пленником эмоций других людей. Рабом своих чувств. Он никогда не был по ту сторону баррикад. Он никогда не был тем, кто заставлял другого человека что-то почувствовать. По крайней мере, ничего столь яркого и интуитивного, как это.
И легкое покалывание оттого, что в него вошли слишком рано и слишком быстро? Жжение между ног помогло ему еще больше привязаться к этому моменту и самому себе. Он чувствовал себя настоящим. Не просто объединение сумм и частей других людей, их эмоций и желаний. А его собственных.
Он все еще пребывал в блаженстве, когда Аполлон оторвал его от стены и развернул лицом к себе. Шейд едва заметил, что тот уже заправился и поправил свою одежду. Шейд оставался неподвижным, пока руки репортера танцевали над ним, приводя его в порядок и придавая ему презентабельный вид.
Шейд фыркнул.
– Что-то забавное, детектив? – спросил Аполлон, теребя руками воротник, чтобы поправить его. Удовлетворившись проделанной работой, он поднял взгляд.
Его глаза были такими темными, что казались практически черными. Как лужи чернил, которые угрожали поглотить Шейда целиком и никогда его не выпускать.
Шейд снова фыркнул, находя эту идею такой же забавной, как и место, в котором они находились.
С каких пор он стал таким чертовски поэтичным?
– Они собираются прийти... – Звук распахивающейся металлической двери прервал его мысли, и он повернулся, когда Аполлон отпустил его и сделал осторожный шаг назад.
Гейл перевел взгляд с одного на другого и выдохнул с облегчением.
– Благодарение Свету. Я боялся, что поднимусь сюда и найду тебя без сознания. Ты не отвечал.
Шейд поднес руку к уху, но устройство связи исчезло. Он нашел его на земле у своих ног, раздавленным и разорванным на куски. Он даже не почувствовал, как оно выпало.
– Мы преследовали его пару кварталов, – продолжил Гейл, не в силах сдержать своего волнения от того, что с Шейдом все в порядке. – Аксель поймал его как раз перед тем, как тот смог запрыгнуть в скоростной поезд.
– Вы поймали его? – Шейд оторвался от стены, направляясь к Гейлу решительными шагами. Или, по крайней мере, собирался это сделать. Его хватило всего на пару шагов, прежде чем боль в спине заставила его споткнуться.
Аполлон в мгновение ока оказался рядом, помогая ему устоять на ногах, положив одну руку ему на талию, а другую – на предплечье.
– Что случилось? – спросил Гейл, делая попытку придвинуться ближе.
Шейд был благодарен за тусклое освещение во время шторма, потому что был уверен, что весь покраснел. Он был чертовски уверен, что не собирается рассказывать своему напарнику о том, что произошло: он только что получил член в задницу всего второй раз за всю свою жизнь.
– Он все еще немного дезориентирован, после того что произошло, – сказал Аполлон, бросившись ему на помощь. – Я держу его. Ему просто нужно помочь добраться до лифта, потом он немного отдохнет, и с ним все будет в порядке. Хотя ему не следует слишком много двигаться.
– Хорошо, без проблем, – понимающе кивнул Гейл. – Мы уже сопровождаем Максена обратно в участок, но они планируют дождаться тебя, чтобы начать допрос, поскольку ты ведешь это дело. Мне сказать им, чтобы они начали без нас, чтобы ты мог...
– Нет. – Шейд отказывался допускать, чтобы личные дела мешали работе. – Нет, все в порядке. Я справлюсь.
– Детектив, – Аполлон наклонился и понизил голос, чтобы инспектор не мог подслушать, – пускай на этот раз у тебя не было возможности увидеть, но я не совсем среднего размера. Тебе действительно следует передумать и немного отдохнуть, иначе завтра тебе будет трудно сидеть.
Шейд почувствовал, как при этих словах по нему пробежала извилистая дрожь, и заставил свое выражение лица оставаться равнодушным.
– Во-первых, – ему каким-то образом удалось сохранить голос ровным, несмотря на то что его сердце теперь бешено колотилось как от предвкушения, так и от унижения, – не обязательно было это видеть. Я почувствовал. Во-вторых, помнишь, о чем я упоминал ранее? О твоем недостатке скромности? Со мной все будет в порядке.
Это был просто секс. Куча людей постоянно занимались бездумным, бессмысленным, спонтанным сексом и просыпались на следующий день все еще полностью дееспособными взрослыми. Он ничем не отличается.
– Я только что трахнул тебя на крыше, детектив, – прямо заявил Аполлон, отчего по спине Шейда пробежала дрожь. – И тебе понравилась каждая секунда. Очевидно, скромность переоценивают.
Глава 10
Хорошая новость в том, что кровь, использованная для создания картины, найденной в доме Максена, соответствовала крови одной из жертв, Пози Нук. Итак, у них был убийца.
Плохая новость в том, что фактически они своего убийцу не поймали.
В день выставки в галерее «Вайс» к тому времени, как Шейд добрался до участка, Максен уже сбежал. Во время поездки он напал на Акселя и другого офицера, который их сопровождал, и заставил парящий автомобиль9 вылететь на полосу встречного движения.
Аксель в настоящее время находился в больнице в коме, а офицер, который был за рулем, объявлен мертвым на месте происшествия, так что у них было больше тел и больше вопросов. Записи камер видеонаблюдения на дорогах не смогли зафиксировать ничего полезного. Все, что они знали, – это то, что в одну секунду машина ехала нормально, а в следующую вылетела на соседнюю полосу.
С тех пор они целую неделю ждали, когда Аксель очнется и все объяснит, но его состояние, хотя и стабильное, не улучшалось.
Все, включая общественность, были взвинчены и насторожены. О Максене сообщали на всех новостных станциях, его лицо было расклеено по всему городу, и они уже несколько дней получали звонки на горячую линию, но ничего. Ни одна из зацепок так и не подтвердилась. Словно они гнались за призраком.