Шейд откинулся на спинку кожаного кресла в гостиничном номере, который он делил с Гейлом. Инспектор ушел за едой, так как они планировали провести еще одну долгую ночь дома. Только они и огромное количество зацепок, которые они собрали с момента своего прибытия на планету.
Было что-то, чего им не хватало. Должно было быть. Он отказывался верить, что все зацепки иссякли и они действительно облажались. Конечно, полиция Юэкса не смогла бы разобраться с этим самостоятельно, и именно поэтому к делу привлекли Шейда. Он не может потерпеть неудачу. Такого с ним еще не случалось.
Вот одна из главных причин, почему начальство упускало из виду то, как он часто впадал в состояние Перенасыщения. И то, как он едва мог функционировать, если только не топил себя в блокаторах. Когда нужно было работать, появлялся Шейд и выкладывался по полной. Он был одним из лучших агентов в их галактике, и именно поэтому ему не нужно было иметь дело с новичками, которых бы насильно отправляли в его команду.
В отличие от других агентов его ранга, Шейд не был разборчив. Он безропотно брался за любое задание, которое попадалось ему на пути. Грабежи, убийства, пропавшие без вести люди, – все это не имело значения. Если что-то нужно было решить, то он решит.
Работа давала ему возможность сосредоточиться на чем-то другом, помимо бушующих эмоций, давящих на него со всех сторон, или нестерпимых головных болей. Недостатком, конечно, было то, что эти две вещи возникали чаще, когда он был именно на работе, поскольку быть детективом означало проявлять себя и часто разговаривать с большим количеством людей.
Не в первый раз образ репортера промелькнул в его голове, и Шейд застонал, прикрыв глаза рукой, когда вслед за воспоминанием последовало знакомое смущение.
С того момента, как их с Аполлоном пути разошлись и он направился в участок допрашивать Максена, он чувствовал себя пристыженным и униженным. Он так старался продвинуться по служебной лестнице, и что он сделал в итоге, когда кто-то впервые проявил к нему интерес?
Занялся сексом на крыше здания, за которым должен был наблюдать. Во время ареста. И даже не нежным и романтичным или быстрым и страстным сексом. Это было... исследование. Словно Аполлон использовал секс как средство узнать о Шейде больше, пока тот был отвлечен похотью, и это сработало. Сработало так хорошо, что мужчина даже знал, что причинит ему боль ближе к концу.
Не описать, насколько это было развратно. Пару раз он чуть было не признался Гейлу, хотя бы для того, чтобы облегчить душу и поговорить с кем-нибудь, но, даже зная, что разговор мог бы помочь, он так и не сделал этого.
Что бы сказал инспектор? Стал бы он смотреть на него по-другому? Похлопал бы его по спине и сказал, что так будет лучше для него?
Гейл постоянно приставал к нему по поводу свиданий, желая, чтобы он проявил себя, но Шейд всегда отмахивался от предложений и холодно напоминал своему другу, что они слишком заняты для таких вещей, как отношения.
Не то чтобы он хоть на секунду поверил, что произошедшее между ним и Аполлоном означало, что у них были отношения. Случайный секс – вот и все, что у них было. Всего лишь поступок, совершенный сгоряча, когда он был не в себе из-за Перенасыщения и выброса адреналина от того, что он погнался за подозреваемым. Вот и все.
Аполлон был великолепен, сексуален, весел и кокетлив, и ему каким-то образом удавалось успокоить Шейда, что тоже было частью проблемы. Он был хорошим парнем.
Он не заслуживал связи с кем-то вроде Шейда, который не может находиться в толпе дольше получаса, не жалуясь на головную боль. Который половину времени даже не понимает разницы между собственным гневом и гневом человека, находящегося в двадцати футах от него.
Секс на крыше был самым волнующим событием в жизни Шейда, но он сомневался, что Аполлон сказал бы то же самое.
Твою мать, с таким лицом и телом, как у него, интрижки на одну ночь, скорее всего, были нормой для репортера.
Хотя...
Взгляд Шейда переместился на его мультислейт, который он отстегнул от запястья и положил перед собой на кофейный столик. Аполлон звонил дважды и отправил четыре текстовых сообщения, все из которых, за исключением последнего, были проигнорированы. Когда пришло последнее сообщение, Шейд просто извинился и сказал, что в данный момент занят работой над делом. Вот и все.
Словно какой-то ребенок.
Но все было к лучшему. В любом случае последний раз Аполлон писал два назад. Возможно, Аполлон понял намек и сдался. Почувствовал ли Шейд себя немного разочарованным? Что ж, это, блядь, полностью его вина и именно то, чего он и добавился, не так ли?
Не так ли?
С низким рычанием он заставил себя подняться на ноги и направился в спальню, которую занимал. Гостиничный номер был красивым и просторным, с гостиной и обеденной зоной, а также кухней и двумя отдельными спальнями. Им приходилось делить ванную, но это пустяк. Хотя на днях пропала зубная щетка Шейда, что дико его раздражало.
Поскольку они работали с секретной информацией, служебному персоналу запрещалось входить в их номер, а значит, либо Гейл, либо сам Шейд положил ее не на то место. Когда он спросил, его напарник заявил, что ничего не знает, но Шейд не в первый раз ловил его на том, что он рассеянно роняет что-то на пол в ванной, а затем выбрасывает якобы по санитарным соображениям.
Когда они были соседями по комнате в Академии, три щетки для волос и несколько зубных щеток были отправлены в могилу раньше времени из-за неуклюжести Гейла.
Шейд вошел в ванную и небрежно разделся, желая как можно быстрее встать под горячие струи душа, в надежде смыть с себя нежелательные мысли. Очевидно, инспектор был здесь не единственным неуклюжим человеком. Насколько он знал, Гейл никогда ни с кем не спал во время работы.
Трахался, поправил бы Аполлон.
Он хмыкнул и включил душ, оставив свою одежду кучей на полу у закрытой двери. Шейду было наплевать на остальные условия их проживания, но он, по общему признанию, был большим поклонником душевой кабины и часто уединялся здесь, пытаясь разобраться в своих мыслях.
Он был таким в большинстве случаев, но на этот раз ему предстояло разобраться с чем-то большим. Еще больше поводов для того, чтобы он чувствовал себя виноватым.
Обычно он сокрушался о том, как его способности мешали расследованию, ограничивая его время на местах. Было логично думать, что его способности Читты были скорее преимуществом, нежели недостатком, но, когда он становился таким, подавленным и ненавидящим себя, всегда было немного трудно заглушить голос в его голове, который говорил обратное.
Говорил, что он бесполезный и фригидный.
Напоминал, что даже его родители не смогли его полюбить.
Казалось, для Аполлона не имело значения, что Шейд намекнул, что ему нравится немного грубости, но то было в порыве страсти. Теперь, когда он не думал другим местом, Шейду пришлось задуматься...