Однако они оба знали, что этого никогда не произойдет. Гейлу слишком нравилось помогать людям. К тому же он происходил из семьи агентов МПФ, вплоть до его прапрабабушки. Своего рода семейный бизнес, и он вырос, мечтая пойти по их стопам.
Шум в толпе заставил их всех оглянуться во второй раз, Шейд снова поморщился, когда его взгляд встретился с несколькими зеваками и репортерами, которых сдерживала шеренга офицеров.
Их эмоции уже давили на него, тяжелые, словно мокрое одеяло, наброшенное на плечи, но сбои делали все в десять раз хуже.
Слух об убийствах распространился довольно быстро. Многие подняли свои мультислейты и фотоаппараты в попытке сфотографировать все, что могли; даже несмотря на то, что тело находилось слишком далеко, чтобы кто-либо из них мог сделать по-настоящему хорошие снимки.
– Стервятники, – прошипел Дарио, свирепо глядя на толпу репортеров, многие из которых явно пытались договориться с офицерами, чтобы те позволили им подойти поближе. – Клянусь, у них нюх на кровь или что-то в этом роде. Каждый гребаный раз.
Казалось, независимо от того, с какой планеты были родом люди, в их ДНК было заложено чувство болезненного любопытства.
– Это всегда так плохо? – Аксель рискнул спросить Шейда, понизив голос, будто шепот каким-то образом помог бы не обидеть его.
– Просто я только недавно перестал пить блокираторы, – объяснил он, точно зная, о чем говорил офицер.
Аксель заметил, что Шейду было больно каждый раз, когда он смотрел на кого-то. Зрительный контакт по-прежнему причинял боль, но уже не такую сильную, что позволило ему осматривать толпу лишь с незначительным дискомфортом. Было отстойно разбираться в путанице выражений, не говоря уже о том, что ему приходилось самому переживать вспышки эмоций всякий раз, когда он устанавливал связь, но это было частью его работы, и он не собирался уклоняться от своих обязанностей.
Читты и другие эмпатические существа были наняты для подобной работы специально, потому что их способности давали им преимущество.
Кроме того, что серийные убийцы обычно оставляют подпись или забирают трофей, они также склонны возвращаться на место преступления.
Однако толпа казалась хаотичной, некоторые репортеры слишком стремились к сенсации. Никто не испытывал никаких странных угрызений совести или мрачного ликования. Ничего, что могло бы вызвать у Шейда подозрения.
– От блокираторов только хуже? – Аксель нахмурился. – Тогда зачем их принимать?
– Они помогают на какое-то время, – рассеянно заметил Шейд, не желая вдаваться в подробности, когда они должны были заниматься работой.
Он уже собирался забить на толпу, когда его взгляд скользнул по высокому мужчине, стоявшему в самом конце. На шее у него висел большой фотоаппарат, а также пресс-карта, свидетельствующая о том, что он был репортером; но его руки были в карманах, и в отличие от остальных репортеров, он был не особо заинтересован в том, чтобы сделать снимки места преступления.
Между ними было слишком большое расстояние, чтобы Шейд мог как следует разглядеть его черты, но мужчина слегка наклонил голову в его сторону, явно заметив, что за ним наблюдают. Их глаза встретились, и Шейд собрался с духом...
Только ничего не произошло. Ни всплеска эмоций, ни сбоя на лице мужчины. Там просто... ничего не было.
Он нахмурил брови. В его способностях было два отдельных слоя. Первым слоем был глюк, когда он мог визуально разглядеть истинные эмоции человека. Вторым было то, что он действительно мог чувствовать их сам. Большинство Читт были способны отключать свои способности по желанию, по крайней мере на некоторое время. К сожалению, Шейд был исключением. Без блокираторов самое большее, что он мог сделать, – это сосредоточить все свое внимание на одном человеке, чтобы уменьшить волну чувств, захлестывающих его в данный момент.
Когда он впервые встретил Дарио, никаких сбоев не было, поэтому он настроился на него просто для уверенности и почувствовал, как взвинчены нервы, жалость и гнев, которые испытывал офицер. Именно такие эмоции были написаны у него на лице.
Теперь Шейд настроился на парня с камерой, посылая свои мысленные сигналы. Ему казалось, что здесь что-то не так.
Но он по-прежнему ничего не чувствовал.
– Шейд, все хорошо? – Гейл сжал его плечо, встряхнув.
Шейд молча кивнул, затем быстро оглянулся на толпу, только чтобы обнаружить, что человек с камерой исчез.
– Что? – Гейл подошел ближе. – Кто-то показался подозрительным?
Он собирался попытаться объяснить, что сейчас произошло, но даже ему показалось, что это звучит безумно. Должно быть, это просто затянувшийся эффект блокираторов, которые он лопал, как леденцы, до шести утра. У людей не было иммунитета к Читтам. Ничего подобного.
– Нет. – Он вздохнул.
– Давайте дадим им закончить здесь и встретимся в участке, – предложил Дарио. – Мы можем ознакомиться с материалами дела и ответить на все ваши вопросы.
До места преступления они добирались на такси, но теперь их отвели к одной из полицейских машин. Участок находился на другом конце города, в добрых двадцати минутах езды, а значит, у них было немного времени, чтобы просмотреть всю информацию, которую они получили от полиции по прибытии на планету.
Как раз в тот момент, когда Шейд собирался забраться в машину, дрожь пробежала у него по спине, и он обернулся, в последний раз оглядывая толпу.
Теперь, когда он отошел от места преступления, никто не обращал на него никакого внимания.
Аксель высунулся с пассажирской стороны и спросил:
– Идете, детектив?
– Да. – Не имея других причин задерживаться здесь, Шейд скользнул на заднее сиденье и уехал.
Глава 2
На следующий день они провели пресс-конференцию в мэрии. До этого момента полиция не торопилась делать какие-либо публичные заявления и лишь просила граждан быть бдительными и соблюдать меры безопасности. Поскольку не было очевидной закономерности в том, как выбирались жертвы, Дарио благоразумно отказывался проводить конференцию, не желая понапрасну сеять панику на улицах.
Но так было до прибытия Шейда.
Была причина, по которой принадлежность к Читте гарантировала должность в «МПФ Трансперенси». Если детектив может видеть ложь человека насквозь, то значительно облегчит себе работу. И к тому же ускорит ее.
Полиция Юэкса работала над делом уже шесть месяцев, но никаких серьезных зацепок не было. Шейд понимал, что вначале копы не отнеслись к убийствам слишком серьезно. Как только они подтвердили, что информация в пакетах, оставленных рядом с телами, была правдивой, то почувствовали отвращение к жертвам. Некоторые даже вообще прекратили расследование, отказавшись помогать раскрывать убийство убийцы. Хотя не все жертвы были убийцами. Некоторые из них совершали вещи и похуже, по крайней мере, по мнению Шейда.