– Ты хоть знаешь, что только что сделал, детка? – Он наклонился и зарычал, от удовлетворения его голос больше походил на низкое мурлыканье.
Оргазм подкрался к Шейду, отбросив его за край так быстро, что у него не было ни единого шанса сдержать крик, когда он кончил под другим мужчиной. Пока он катался на волнах наслаждения, интенсивность которого сводила его с ума, слова Аполлона глубоко запали ему в душу.
– Теперь ты мой, – пророкотал Аполлон. – Весь мой. Навсегда.
Глава 28
Опыт работы журналистом помог ему во многом, и не только в сокрытии своей истинной натуры. Тот факт, что его любили, ему доверяли и уважали, и привлек Шейда к нему, словно мотылька к огню. Теперь, когда Аполлон узнал его получше, то понял, что это произошло только потому, что у него было все, о чем его маленькая Тень всегда втайне мечтала.
Людям нравился Аполлон, они пели ему дифирамбы, хотели быть рядом с ним. Аксель всего раз увидел их вместе и сразу же попытался свести их. Именно по этой причине Шейд отключал свои инстинкты каждый раз, когда Аполлон говорил или делал что-то, что могло показаться подозрительным. Шейд был из тех людей, которые не доверяют сами себе.
Поначалу это шло Аполлону на пользу, но теперь ему нужен был способ преодолеть упрямое отвращение Шейда к самому себе. Ему нужно было, чтобы другой мужчина был открыт к собственным желаниям и нуждам, не задумываясь о том, являются ли они реальными или обоснованными. Это был единственный способ сохранить его, по крайней мере, единственный способ сохранить его целым.
Он не был уверен, когда понял, что ему не нужен сломанный Шейд. Каким бы забавным ни было разбирать его на части и разбирать по кусочкам. Не был уверен, когда он переключился, когда перестал пытаться сломать Шейда и вместо этого начал собирать его обратно.
Прошел всего месяц, и внезапно ему показалось, что детектив стал для него целым миром. Он думал о нем, когда спал и когда бодрствовал, и, с тех пор как Шейд попытался сбежать, желание всегда держать его в поле зрения усилилось.
Обычно в те дни, когда он не трахал его, то спал на стуле у верстака, но теперь спал рядом с ним, ненавидя даже такое короткое расстояние между ними. Все еще оставался шанс, что Шейд попытается задушить его во сне золотыми цепями, но Аполлон был готов пойти на такой риск.
У него не было желания умереть. Но когда он обнял Шейда и крепко прижал его к себе, почувствовав, как бьется сердце другого человека? Оно того стоило.
Кроме того, с того дня Шейд изменился. Он все еще ругался на него и вел себя так, будто ему не нравилось, когда к нему прикасались – поначалу, – но в руках Аполлона он превращался в кашу быстрее, чем раньше, и с меньшим сопротивлением. Ссора не прекращалась, да и ни один из них этого не хотел, но было очевидно, что для детектива происходящее становилось игрой в той же степени, что и для Аполлона. Они начали понимать друг друга.
Шейд все еще был не готов примириться с самим собой и своими желаниями, но они продвигались быстрее, чем предполагал Аполлон. Ему легко удалось отвлечь внимание проклятого инспектора, выскользнув из дома, пока детектив спал, и отправив необходимое сообщение, чтобы Гейл знал, что он в безопасности, и не прибежал, так что это тоже было под контролем.
Все шло так, как он надеялся, с одной лишь оговоркой.
Шейд был не единственным, кто продолжал меняться.
Иногда, когда Шейд вскрикивал и было очевидно, что это был не совсем хороший крик, Аполлон инстинктивно реагировал. Все началось с того раза в лесу, когда он настолько потерялся в яростном тумане, затмевающим его разум, что даже не понял, что уже трахает Шейда, не подготовив его, пока не стало слишком поздно и он уже был по уши в дерьме. Даже когда он все осознал, вида крови другого мужчины, покрывающей его член, было достаточно, чтобы он чуть не кончил.
Но затем Шейд издал крик, полный агонии, и взмолился дрожащим голосом, который так отличался от его обычного тона, и что-то в Аполлоне надломилось. Он буквально чувствовал, как что-то ломалось внутри него.
Он вытащил из кармана смазку и, не желая рисковать, причиняя Шейду еще больше вреда, чем уже причинил, вылил весь флакон на свой ноющий член. Три недели назад он бы наслаждался рыданиями другого мужчины. Во всяком случае, они подтолкнули бы его причинить еще больше боли, просто чтобы посмотреть, как быстро он сможет сломать его.
Однако сейчас мысль о том, что Шейд страдает, заставила руки Аполлона сжаться в кулаки.
Шейд рядом с ним пошевелился во сне и что-то пробормотал себе под нос. Секунду спустя он нахмурился.
Ему снился плохой сон?
О нем?
Аполлону это не понравилось. Он завоевал расположение Шейда как местный дружелюбный репортер, поэтому всегда знал, что с большой вероятностью детектив отшатнется, как только узнает, что все это было притворством. Блядь, именно этого он и ожидал. Даже хотел. Раньше это его не беспокоило.
Теперь стало беспокоить.
Шейд не мог оставить его, что бы он ни думал о нем как о человеке – Аполлон бы этого не допустил, и точка, – но было бы идеально, если бы он перестал сопротивляться. Он хотел, чтобы этот человек был так же увлечен им, как и он Шейдом.
Он нуждался в этом.
Это было совершенно новое чувство, и Аполлон все еще не был уверен, нравится оно ему или нет, хотя это и не имело значения. Он был не из тех, кто борется со своими инстинктами. Если он чего-то хотел, то получал это, а прямо сейчас он хотел большего, чем просто подчинения Шейда. Он хотел его обожания.
Они снова лежали вдвоем на матрасе: Шейд вытянулся и спал, а Аполлон сидел, прислонившись спиной к стене. Он просматривал кое-какие заметки на своем планшете для работы, сортируя фотографии, которые можно было отправить. Шейд был прав. Они были здесь уже долгое время, и у него заканчивался материал. В свою защиту он мог лишь сказать, что не ожидал, что все продлится так долго.
Пускай он и не хотел разбирать детектива на части, как других своих жертв, но он предполагал, что, как только он доставит Шейда сюда, все изменится и обычные склонности засядут у него в голове. Было ли это рискованно – похищать и убивать агента МПФ? Да. Но Аполлон не смог устоять.
Сейчас... ему нужно было придумать, как помочь им обоим пройти через все это до того, как люди начнут искать их. Желательно подальше от этой планеты. Им нужно уехать, начать все сначала.
Возрождение. От столь банальной мысли уголок его рта приподнялся, и он невольно протянул руку и провел подушечками пальцев по татуировке Шейда в виде розы.
Станет ли Шейд спорить с ним?
Детектив по-прежнему оставался загадкой. Аполлон довольно хорошо разбирался в его эмоциях, но иногда он неправильно понимал стоящие за ними причины. В чем никогда не признается вслух. Чуть раньше, в ванной, когда Шейд наконец сдался, от него исходил прилив облегчения, вкус был насыщенным, темным и порочным.