– Значит, меня ты тоже не чувствуешь. – Шейд отвернулся. Иногда Аполлон мог чувствовать его какое-то время после того, как они встречались взглядами. Связь между ними была достаточно сильной, чтобы сохраняться, но он никогда не мог понять, как надолго.
Аполлон замер у него за спиной.
– Тебя?
Шейду потребовалась секунда, чтобы перепроверить на всякий случай, но в этом не было необходимости.
– Да. – Теперь он лучше понимал, как работают способности Читты, и... – Знакомое ощущение. Все настолько просто? Уверен, что чувствовал это раньше.
– Таким ты был раньше, до своих родителей.
– И травмы, да. – Вот и ответ на вопрос. В конце концов, он не всегда был чрезмерно возбужден. Психиатры были правы, говоря, что ему нужно было совершить психологический прорыв. – Если ты скажешь что-нибудь о своем волшебном члене, я найду те ножницы.
Гюнтер издал еще один испуганный хныкающий звук.
– О нет, – сказал Аполлон, – я начинаю действовать тебе на нервы, детектив?
– Я прекрасно знаю, что ты делаешь. – Аполлон нарочно назвал его по званию, пытаясь понять, отреагирует ли он так же, как раньше.
Все, что у него было в прошлом, – работа детективом. Единственное, что помогало ему не дать монстрам полностью поглотить его. Он получал похвалу за хорошо выполненную работу, внимание за то, что занимал такой высокий пост, – и эта смесь уважения помогала ему подавлять неуверенность в себе, по крайней мере, время от времени.
– Это не доказывает, что я стабилен, – заявил он. – То, что я могу правильно распознать одного человека, еще не значит, что я могу справиться с толпой. Стоит мне оказаться посреди толпы, как я сразу же вернусь к исходной точке.
– Только, – Аполлон собственнически обнял его за талию и притянул к себе, – ты бы не пошел туда один. У тебя был бы я. И, если бы что-то пошло не так, я бы вытащил тебя оттуда.
Сердце Шейда учащенно забилось, но он постарался не питать особых надежд.
– Значит ли это, что ты собираешься меня выпустить?
Аполлон немного помолчал, а потом целомудренно поцеловал его в щеку и сказал:
– Шаг за шагом, Тень моя.
Он боялся, что Шейд снова попытается сбежать. Ему не нужно было уметь читать мысли другого человека, чтобы понять это. Аполлон не хотел терять его, не хотел гоняться за ним и тащить обратно.
Шейд был не единственным, кто изменился за то время, что они были вместе.
Интересно.
– Что собираешься делать? – Он указал подбородком на Гюнтера.
– Я еще никого так долго не держал, – признался Аполлон. – Честно говоря, я немного отвлекся и совсем о нем забыл. – Он во второй раз положил подбородок Шейду на плечо. – Есть предложения?
– Ты не можешь его отпустить. – Он был здесь слишком долго, слишком много знал. Даже если он не знал имени Шейда, он ясно видел лицо Аполлона. Если его освободить, он может пойти прямиком в полицию и дать описание, и...
Внезапно он понял, к чему вели его мысли. Конечно, Шейд никогда не был заботливым человеком, тем, кто боролся за справедливость или во имя того, чтобы поступать правильно. Он чувствовал себя неловко, когда видел, как кого-то обижают, находил абсолютно отвратительным то, что Гюнтер сделал с тем ребенком на видео, но не жажда справедливости мешала ему спать по ночам.
Нет, то была боль от его способностей и голосов в его голове, которые говорили ему, что он никому не нравится и что он урод. Как только дело закрывалось, для него все заканчивалось. Он редко вспоминал о нем, если вообще вспоминал.
– Сомневаюсь, что это ты на меня влияешь, – размышлял он ровным голосом. – Кажется, я всегда таким был.
Его способности сделали его неуравновешенным, сбитым с толку. Но без них он мог по-настоящему чувствовать свои эмоции. И то, что он чувствовал к Гюнтеру, не имело ничего общего с тем, что должен был чувствовать человек в его положении.
Ему было не только наплевать на боль другого человека, но даже казалось, что он ее заслужил.
– То видео было одной из худших вещей, которые я когда-либо видел, – сказал Шейд, на этот раз достаточно громко, чтобы мужчина, привязанный к стулу, мог его услышать. – Таким людям нельзя позволять разгуливать по улицам вместе с остальным обществом.
Такие люди, как он, были настоящими монстрами, а не Шейд.
– Ты... – Гюнтер запнулся на своих словах, сквозь страх пробилась вспышка гнева. – Ты такой же плохой, как и я! Ты урод!
Аполлон зарычал и собрался броситься на него, но Шейд схватил его за руку и остановил, покачав головой.
– Меня это не беспокоит, – сказал он ему, с удивлением обнаружив, что это было правдой. Раньше любой негативный комментарий в его адрес выводил его из себя, но теперь обвинение слетело с его плеч, словно какой-то пустяк. А почему бы и нет? – Почему меня должно волновать, что такие, как он, думают обо мне?
Он тянул Аполлона за собой, пока тот не повернулся, чтобы снова встретиться с ним взглядом.
– Что ты обо мне думаешь?
– Ты идеален, детка. – Аполлон повернулся к Гюнтеру спиной, обхватив ладонями лицо Шейда и прижавшись лбом к его лбу. – С тобой все в порядке.
– Чушь собачья! – закричал Гюнтер. – Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!
– Должно быть, он думает, что здесь есть другие люди, – предположил Шейд. – С тех пор как я появился из ниоткуда и все такое.
Раздавшийся щелчок был единственным предупреждением, которое они услышали, прежде чем Гюнтер вскочил со стула. Его лодыжки все еще были связаны, но ему каким-то образом удалось разорвать веревку на запястьях. Должно быть, он долго над этим работал.
Гюнтер практически бросился на верстак, вслепую хватаясь за что попало, пока не наткнулся на закругленную рукоятку отвертки. С рычанием он бросился на них, запрокинув голову, чтобы видеть сквозь маленькую опухшую щелочку левого глаза.
Все произошло так быстро, что Аполлон едва успел повернуться, не говоря уже о том, чтобы понять, в чем заключается опасность.
Шейд увидел, как заостренный конец отвертки изогнулся в направлении шеи Аполлона. И более того, он почувствовал...
Ярость и ужас, исходящие от Гюнтера, переполняли его до краев, и раньше их было бы достаточно, чтобы заглушить его собственные эмоции, но не сейчас. Он все еще чувствовал себя глубоко внутри, поэтому, когда его пронзил приступ страха, он отреагировал.
Он оттолкнул Аполлона, достаточно сильно, чтобы тот растянулся на полу.
Однако Шейд не смотрел, как тот падает, продолжая действовать инстинктивно, и схватил Гюнтера за запястье. Используя инерцию движения мужчины, он толкнул его локтем, перехватив за запястье.
Отвертка попала в шею Гюнтера, а не Аполлона.
Мужчина отшатнулся, задыхаясь, и с глухим стуком ударился о верстак, выдергивая отвертку.
Большая ошибка.
Кровь хлынула из него, разбрызгиваясь по его лицу и по всему полу. Рубашка Гюнтера промокла насквозь за считаные секунды, а рот открывался и закрывался, как у рыбы, хватающей ртом воздух. Это не продлилось дольше двух минут, но показалось, что прошел целый час, прежде чем тело Гюнтера упало на пол и он перестал двигаться.