Я рассмеялась.
— Ты же говорил, что хочешь пойти. «Касабланка» — твой любимый фильм.
— У меня лунатизм. Только я не хожу во сне, а говорю.
Я снова засмеялась.
— Наполни корзинку. Я скоро вернусь.
Пошла к Саншайн. Солнце уже скрылось за Ситизеном, дом отбрасывал тень на грязных девушек в фонтане. Почти смеркалось.
Дорога, идущая за Ситизен Кейном, заканчивалась клубком ежевичных кустов, граничащих с лесом. Я развернулась у дома подруги и посмотрела на деревья. Иногда, на закате, мне казалось, что они медленно-медленно подползали к нам, незаметно, и в один день я подниму голову и обнаружу, что мой дом оказался посреди леса.
Саншайн сидела на крыльце, как обычно, и ничего не делала. Цвет вернулся к лицу, она вновь выглядела здоровой и ленивой, сияла в ржавых лучах вечернего солнца. Не знаю, как девушка могла сидеть там без дела, пока день шёл на убыль. Хорошо или плохо, но мне достался родительский артистический темперамент, и если мне было нечего делать, мои мысли начинали вращаться, путаться, мешаться.
Голова подруги, должно быть, была устроена по-другому. Может, её праздные мысли больше походили на маленький журчащий ручеёк, протекающий мимо чирикающих луговых трупиалов, розовых чашек, говорящих белок и коттеджей с соломенными крышами. Я неожиданно позавидовала ей.
— Привет. Хочешь пойти на «Касабланку» со мной и Ривером? Фильм начнётся через час.
Саншайн подобрала недоеденный сэндвич с помидорами с тарелки у ног и откусила кусочек. Вне сомнений, помидоры были сорваны с лозы у крыльца пару минут назад. Я заметила отсутствие одного особо красного и большого, когда поднималась по ступенькам.
— А Люк пойдёт? — спросила она.
— Да, но с Мэдди. Так что не жди от него особого внимания. Он собирается украсть водку и добраться до второй базы, что бы это ни значило.
Девушка подняла руку и помахала ею в области груди.
— Насколько я осведомлена, обычно это подразумевает этих девочек. Но, возможно, так было сто лет назад, когда наши родители были детьми. Может быть, в наше время вторая база означает чтение стихов на крыше, сидя голыми до пояса.
Я приподняла брови.
Саншайн проглотила ещё один кусок сэндвича, покачивая головой.
— Нет, Вайолет, на самом деле я не знаю, чем занимаются дети в наше время. Разве ты не заметила, что большую часть дней я провожу здесь, сидя на крыльце, или таскаюсь за тобой с Люком?
Подруга слабо улыбнулась, и я также улыбнулась в ответ. Она допила холодный чай и поставила его на перила.
— Так что ты узнала о незнакомце, живущем в твоём гостевом доме?
— Я не просила показать его удостоверение, и не стану, теперь это прозвучит глупо. И он ужасен в прямых ответах на вопросы, поэтому я знаю чуть ли не меньше, чем раньше. Ты всё ещё хочешь напоить его и украсть бумажник?
Саншайн откинулась назад и посмотрела на меня. Её глаза были пронзительными и честными — редкое выражение, как для неё.
— Я не нравлюсь Риверу. А это была важная составляющая моего плана, — она сделала паузу. — Ты спрашивала, видел ли он парня с меховыми зубами?
Я кивнула.
— И?
— Он ничего не видел.
— Так и думала. Не важно. Я знаю, что видела, — девушка с мгновение молчала. — Слушай, идите на фильм без меня. Я посижу тут. Может, подъедет таинственный новенький и захочет въехать в мой гостевой дом.
Когда я вернулась в Ситизен, Ривер уже подготовил корзинку для пикника. Мы направились по дорожке в город уже в третий раз за последние восемь часов.
Парк полнился людьми, небо было облачным и быстро темнело. Мы опаздывали. Передние места были уже заняты, но экран был достаточно большим, чтобы видеть с задней части площади. Мы прошли мимо кучки ребят из школы, но они не признали меня, а я — их. Не то чтобы мы ненавидели друг друга. Для этого нам всем не хватало пыла и страсти. Все знали, что наши родители давно уехали, но они не были уверены, сочувствовать ли одиноким детям, когда-то богатым, завидовать нашей свободе или смеяться с наших странных, артистичных родителей. Поэтому люди оставили нас в покое. Думаю, они считали нас снобами, как и Даниэль Лип.
Люк был более социально подготовленным, чем я. Брат вырос привлекательным и менее чувствительным. Но это нормально. Всё равно единственным человеком, с которым мне было легко говорить, была Фредди.
И Ривер, внезапно осенило меня. Я расстелила одеяло подальше от своих одноклассников. Мельком увидела Джанни среди них. Он был высоким и смуглым, с озорным блеском в своих глубоких итальянских глазах, которые мне так нравились. Иногда он работал в кафе с родителями, когда была не его смена в пиццерии, и любил общаться со мной о справедливой торговле бобами, о флэт уайтс[1] и идеальной пенке в каппучино. Парень часто выходил из себя из-за просьб добавить бутылочные сиропы, например, шоколадный, и это выглядело довольно очаровательно.
1
Флэт уайт (