— Ривер, ты ходил на кладбище? — Пресловутое давление…
Он повернулся.
— Что это ты такое вытворяешь? — парень проигнорировал вопрос и кривовато ухмыльнулся, глядя на то, как я качаюсь на ногах.
— Пытаюсь не пить слишком много кофе, — я опустилась на пятки. — Когда ты на носочках, то глотать становится труднее.
Он поднял свою чашку и встал на носочки. Снова босиком. Ему не нравилось носить обувь. Что было мне по душе — мне же нравятся его ноги. Он закачался, выпил, опустился и посмотрел на меня.
— Ви, ты странная. Знаешь об этом?
Я кивнула.
— Ты много времени проводила одна в детстве?
Снова кивнула.
Ривер улыбнулся.
— Ну, мне нравятся странные. Обычно люди не такие странные, как хотелось бы. В детстве мы все довольно необычные, но затем мы вырастаем и…
— Ты пытаешься сменить тему?
— Да.
— Не стоит, — я прищурилась, надеясь, что это придаст мне серьёзный вид.
— Просто дай мне рассказать одну историю, прежде чем я отвечу на твои вопросы. — Ривер посмотрел на свой кофе, затем на меня, вздохнул и уставился в стену. — Когда я был маленьким, мне нравилось играть с одним мальчиком. Думаю, можно назвать его моим лучшим другом. Он всегда находил неприятности, постоянно дрался, наезжал на детей куда крупнее него и никогда не думал прежде, чем действовать.
Он замолчал, его глаза посерьёзнели. Как в тот раз, когда мы были на кладбище. Это выражение пугало — оно казалось не к месту на хитром лице Ривера… но всё равно интриговало меня.
— Люди его не понимали, — добавил парень через пару секунд. — Он не пытался завязать драку, просто… был честным. В любой ситуации говорил то, что думал. — Ривер всё ещё отказывался на меня смотреть. — Я прикрывал его спину в каждой драке. Всё моё детство прошло в синяках. Боги, как это злило отца! Сперва меня избивали в драке, а затем по приходу домой.
Он как-то натужно рассмеялся. А потом замолчал.
— Что случилось?
— С кем? — с запинкой спросил Ривер.
— Что случилось с твоим лучшим другом? Закончи историю.
— С тем пареньком? — тело Ривера напряглось, а челюсть сжалась, да так сильно, что на его левой щеке образовалась ямочка. Он вздохнул и выпалил: — Я поджог его.
— ЧТО?!
— Мне до сих пор иногда это снится в кошмарах, — он допил остатки кофе и поставил чашку на столешницу.
Я положила руку ему на плечо. В конце концов, он взглянул на меня.
— Вранье.
Ривер стряхнул мою руку.
— Вот и нет. Мы баловались у костра на пляже. Играли в какую-то игру, и я споткнулся. Упал на него, и… толкнул его в костёр.
— Это была случайность. Ты сделал это не специально.
— Но это всё равно произошло, не так ли? И я был виновником. Он сгорел, Ви.
Глаза Ривера заблестели. Выглядел он… даже не знаю… трагично.
И увидев его таким, я потеряла голову.
Я обняла его. Он замер, но вскоре расслабился.
— Мне жаль. Правда. Можем больше не говорить об этом, если не хочешь.
Я почувствовала, как руки Ривера опустились к моей талии. Он наклонился и поцеловал меня. Медленно.
В этом он профи. Нежный. Не быстрый и резкий, как Син Фрай. Поцелуй Ривера как бы говорил: у меня есть всё время в мире, потому что я знаю, что ты никуда не уйдёшь.
И это тоже правда. На сей раз я была менее удивлена, чем на кладбище. Тогда я окаменела, как статуя. Но не сейчас. Теперь я задвигалась. Поцеловала его в ответ. Я не знала, что делаю, но чувствовала себя иначе.
На вкус поцелуй Ривера был как кофе, шторм и тайны.
Медленно, медленно он начал ускоряться и ускоряться…
А затем остановился.
Ривер просто отпустил меня. Стоило мне забыть, кто я, стоило мне забыть, что мы — не одно целое, не светящийся, дрожащий океан поцелуев, а два разных человека… как он отпустил меня. Парень отошёл и сделал глубокий вдох.
— Ты останешься на ночь? — спросил он, выдохнув, но не до конца. Его дыхание совпадало с моим. Он закопался рукой в волосах и взъерошил их так, что все кончики встали дыбом. Выглядело это так сексуально, что даже бесило.
Парень выглянул в кухонное окно и посмотрел на фиолетово-чёрное небо и фиолетово-чёрное море.