Странно. Он же знает… Аа, да. Атилас же говорил с тем, кто прикидывался Пэт, а не с настоящей мной. Значит, кем бы они ни были, они не знают, что я могу.
Но самое главное — Атилас изо всех сил старался сделать так, чтобы они не узнали о моих способностях. Что же такого важного во мне и том, что я могу заставить предметы показывать их форму из Между?
— Погоди, — сказала я. Вспомнила кое-что ещё, — Хочешь сказать, есть другие люди… существа из За, которые в состоянии заставить предмет принять другую форму? Даже не ту, в которой он существует в Между и За?
— Ты действительно полагаешь, что игры в невежество заставят меня поверить в то, что ты настоящая Пэт?
— Типа того, — ответила я. Не то, чтобы я думала его так убедить, но надеялась, что он поймёт, что я это я.
Как же убедить его, если он считает меня мёртвой?
Я опасливо обошла его несколько раз, и только тут до меня дошло: никак. Придётся опять освободить его и постараться уговорить на этот раз не убивать. Да и не умру же я на самом деле, в конце концов.
— О чём плачешь на этот раз? — устало спросил он, — Перестань.
— Не плачу, — ответила я, — А хлюпаю. Это разные вещи.
— Да неужели?
— Ага. Тебе не понять. Ты всего лишь существо из За.
Атилас тихонько просипел, не знаю, от боли ли или от смеха, и сказал:
— Может и нет. Но насколько я вижу, ты тянешь время.
— Пытаюсь найти способ освободить тебя, и при этом не умереть.
— Его не существует, — ответил Атилас.
— По крайней мере в этот раз я освобожу твои руки в последнюю очередь, — сказала я. Так он не сможет меня придушить.
— Действительно думаешь, что это поможет?
— Не знаю, — сказала я, — Всяко лучше, чем быть убитой.
— Хочешь открою тебе секрет?
— Вот это поворот, — засомневалась я.
— С тех пор, как я тебя убил, прошло два дня. Всё это время я был один. Думаешь я не обзавёлся оружием?
— Если ты был один, откуда оружие? — спросила я. Но опять же, это Атилас, — А что за оружие?
Лёгкая улыбка застыла на его губах:
— Нож.
— Ладно, предположим ты чудесным образом раздобыл нож, даже если никого здесь не было, и умудрился добыть не стальной?
— Похоже мои слова тебя не убедили. Ничего страшного. Увидишь позже.
— Нет спасибочки, — ответила я, — Того раза хватило. Ой.
— Да, П… Да?
— Зачем это всё?
— Что именно?
— Ты в этой комнате. Раньше ты говорил, это пытка, так почему она направлена на меня?
Атилас взглянул на меня:
— Оговорился. Ты — лишь способ добычи сведений. Пыткой следует считать лунный свет. Вся эта затея сильно отдаёт халатностью, и крайне необдумана.
— Неужели ты и дальше собираешься висеть там и отпускать критические замечания чувакам, которые тебя пытают? А вдруг они перейдут к более жестоким действиям?
— Ничего хуже со мной они уже не сделают, — ответил Атилас, — Я уже проверил их границы. Передай им, чтобы отпустили меня, и они умрут быстро.
— Вряд ли такое предложение их заинтересует, и тебя тут же выпустят, — сказала я. Но холодок по спине всё же пробежал.
— Очень хорошо, — в голосе Атиласа зазвучал ужасный лёд, — Тогда я с наслаждением буду разрывать вас на кусочки по одному. Медленно.
— Жуть какая, — сказала я, но тянуть больше нельзя. Я начала работать над лунным светом, — Не убивай меня в этот раз.
— Я же уже говорил…
— Знаю, — перебила я, — Просто не надо.
Если ещё вчера Атилас переносил даже мои самые грубые прикосновения к нитям лунного света, то сейчас он коротко выдыхал от каждого касания к нитям. А когда я дошла до лучей в середине, которые оказались более плотными, чем внешние, испарявшиеся от легчайшего прикосновения, он стал хрипеть.
Я не сдержалась и остановилась.
— Может получится привести Зеро, — больше для себя сказала я. Слёзы вовсю лились по щекам, но я не пыталась ни сдержать, ни стереть их: всё равно бы не получилось, да и Атилас бы лишь посмеялся над этой слабостью.
— Прекрасно, — выдохнул Атилас, — Будь добра. С нетерпением жду возможности проверить, в состоянии ли это место создать хоть сколько-нибудь сносную копию моего господина.
Ничегошеньки не поняла, но наугад спросила:
— В смысле, думаешь он сюда не сможет попасть?
— Как ловко ты переворачиваешь смыслы.
— Да что, блин, с тобой не так? — сорвалась я. Сердце ныло, мне было страшно и гадко. Не стоило так вот орать, но сдержаться не могла, — Тебя подвесили на лучах лунного света в крошечной комнатушке невесть где, а я пытаюсь тебя вытащить!